Черт, зря я расслабилась! И явно недооценила этого хитрого лиса, который так ловко умеет притворяться. Петр ведь упоминал, что Федя — не так прост, как может показаться. И что там, где у него не получалось вывернуть ситуацию в свою пользу, в игру вступал Федор и доводил переговоры до победного финала довольно жесткими методами. Зачастую используя серьезный психологический прессинг. Тогда я не очень поверила Петиным словам, а сейчас на своей шкуре ощутила — что да, похоже, Федя может.
Впрочем, я тоже не лыком шита и не собираюсь с ходу выбрасывать белый флаг. Вариантов-то всего два: первый — Федор что-то знает обо мне. Но даже если и так, от меня он чистосердечных признаний не дождется. Вариант второй: это может быть обычной проверкой в стиле КГБ — лампа в лицо и «Говори, кому говорю, говори!» Всё-таки Петр — лакомый кусок для аферисток и профессиональных содержанок всех мастей, и он долгое время оставался один, а тут я такая нарисовалась. Понятно, что Федора заинтересовала моя персона. И он для начала очень тонко расположил меня к себе, отключил мою бдительность и, улучив момент, «нанес удар». В общем-то, стандартный психологический прием.
Ладно, окей, давайте поиграем в эти игры, господин Емельянов.
— Не очень понимаю, что происходит… И что вдруг за смена отношения… — произнесла я дрогнувшим голосом не без ноток обиды. По мне тоже сцена плачет, к слову. — Но от Петра мне нужен только Петр, а кто я такая… — я гордо дернула подбородком. — Да вроде еще только что была Милой Варшавской. За последние десять минут ничего не изменилось.
— Вот как, — Федор чуть прищурился и подался вперед, вперившись в меня въедливым взглядом. — Ну, ожидаемо. Я и не рассчитывал на то, что ты скажешь правду.
— Какую? — уточнила я, фыркнув. — Если что, я в курсе насчет девиц, которые охотятся на Петю и его деньги. Понятно, что я могу хоть до второго пришествия доказывать, что я не из таких, но Петя мне верит. Этого достаточно, — добавила я. — А твое мнение меня не волнует.
— Ох, сколько решительности и пафоса! — скривился Федор, поморщившись. — Только мне ничего доказывать не нужно. У меня есть факты. Понимаешь ли… Петр уже очень давно никого не подпускал к себе близко, и на то были причины. Веские причины. Но тебе как-то удалось влезть на его территорию… Да так влезть, что он даже не стал проверять, кто ты, что ты и под каким соусом тебя можно съесть. А вот я проверил.
На этих словах я невольно сжала руки в кулаки и вжалась в сиденье дивана, судорожно соображая, до какой степени правды о Миле Варшавской мог докопаться Федор. В любом случае моя тактика — продолжать отыгрывать роль искренне влюбленной девушки, чью гордость только что самым наглым образом задели ничем не обоснованными подозрениями и наветами. И всё отрицать. Или молчать. Потому что правду я скажу только Пете и без участия третьих лишних.