Всё уже было позади, но Кара переживала так, как будто это происходит с ней сейчас. При упоминании эльфов она сжимала кулаки. События в мёртвом лесу наворачивались слезами на её глазах. Она не перебивала меня и внимательно слушала все описываемые мной события.
На моменте, как я выжигал и создавал свой первый тотем, она потребовала его показать и продемонстрировать вживую. А тотем я оставил в прихожей вместе с мечом в стойке для оружия. Так что, выбирая между посмотреть на тотем и встать с моих колен и ненадолго прервать рассказ, она выбрала продолжить слушать про мои странствия с Катей. Рассказал ей всё, как было. Как учился, как тренировался с молодыми орками, как одному из них смог восстановить конечность, как призвал своих щенков, как сражался на турнире шаманов за то, чтобы стать для них своим Чужим. Её чувства менялись по мере рассказов.
— А я ведь чувствовала, что тебе помощь нужна, но не знала, как помочь.
Рассказал про поединок Кати. Про то, как спасли небольшой отряд людей и возвращались через степь домой, и теперь они здесь и готовы мне служить. И про Шиару рассказал, что вернуться она не может, её не примут. У орков очень суровые законы. А между тем она очень часто мне помогала.
— Ты её любишь!?
— Ну, что за вопросы ты задаёшь? Ты же знаешь, что любовь — это чувство контакта. Без неё все бы друг от друга либо убегали, либо догоняли. Я всех люблю с кем общаюсь и Марта, и гномов, и Эллу… Всех.
— Хватит мне тут умника включать, ты мне прямо ответь: да или нет?
— Нет, — со вздохом ответил я.
— Ну, вот, а то всех люблю, — довольно прижалась она ко мне и поёрзала на коленях. — И сними уже эту грязную рубашку… А что это ты делаешь?
— Ну, раз ты с меня что-то сняла, то и я с тебя тоже что-нибудь сниму.
— А меня раздевать нельзя.
— Я думал, ты меня уже простила.
— Простила-то, простила, но вот вселенная на тебя ещё обижается. Ты опоздал на день. А такое она простить никак не может. Теперь вселенная будет на тебя обижаться ещё пару дней. Терпи и страдай. А если бы опоздал ещё на три недели и не попал на мой день рождения, то вселенная такое точно бы никогда не простила. Радуйся, что успел.
Кара, наблюдая, как до меня медленно доходит смысл её слов, расплывалась в улыбке. Вот же загнула — вселенная обижается. Мне оставалось тяжело вздохнуть, но вместо вздоха из меня вырвался непонятный даже для себя рык. Должно быть, моему сердцу нет дела до обид вселенной. Так что зря Кара на мне тянется и зевает… Я её укусил, а она ойкнула и вырвалась.
— Сегодня я ночевать буду отдельно, — сказала она мне на ночь и направилась довольная к двери, покачивая бёдрами.