Но нет.
Он не оборвёт бег крови по венам, не откажется от бессмертия. Даже если впереди одинокая бесславная вечность в золотой клетке.
Без любимой женщины, без друзей, без семьи.
Не о таком будущем он мечтал, не о такой судьбе.
Гаремный раб. Наложник, которого не желает собственная хозяйка. Настолько плох, что даже на роль постельной игрушки не годится.
И эта коса…
Кого он обманывает? Сколько ни заплетай волосы, он не вернёт к себе уважения.
Запятнанный. Опозоренный. Отдавший своё тело до брака.
За окном Аламак купал деревья в золоте. День за днём эльф смотрел на эту картину, не имея иных развлечений. Лук и стрелы, недоступные, остались в лесном дворце. Меч — подарок отца на совершеннолетие — должно быть, забрал себе старший брат. С тех пор как эльф попал сюда, время тянулось невыносимо медленно. Разговаривать с другими наложниками было ниже его достоинства — всё равно что признать: он опустился до их уровня, стал таким же ничтожеством.
Нет.
Это немыслимо.
Он не станет об этом думать.
Ни о своей загубленной жизни, ни о гипнотических глазах Мхил Дракар. Ни о том, что враг оказался не таким уж кровожадным чудовищем.
«Сынок, она — зверь, не ведающий ни страха, ни жалости. Мы должны принести жертву, иначе наш Дом, наш любимый лес, падёт, будет сожжён дотла».
Он был уверен: дракон растерзает его первой же ночью. Выпьет досуха и сбросит бездыханное тело со скалы. Но эта женщина совсем не походила на монстра из страшных сказок. В ней сострадания было больше, чем во многих его сородичах.
Мхил Дракар.
Когда она коснулась его…
Когда клыки пропороли плоть и кровь заструилась по шее, холодя кожу…
… тогда он отчаянно, до безумия захотел получить её метку.
Глупец!
В дверь постучали.
Он растерялся и не сразу сообразил, что от него требуется. А когда наконец догадался и уже пересёк полкомнаты, дверь открылась сама. На пороге стояла Мхил Дракар собственной персоной.
Надо же. Мог ли он подумать, что крылатое чудовище, как её называли в Чарующем лесу, будет тактично ждать, пока её впустят.
Дракон. Крылатое чудовище.
Её крылья оказались красивыми, совсем не жуткими — широкие, с кожистыми перепонками и костяными навершиями. Он часто их вспоминал.
Мхил Дракар выглядела… смущённой.
Смущённой? Она? Безжалостный дракон-диктатор? И тем не менее глаза её, необычные, оранжевые, с двумя пересекающимися зрачками, лихорадочно блестели, а пальцы нервно комкали шёлк туники.
Зачем она пришла?
Точно не для того, чтобы запоздало попробовать добытый трофей. А жаль…
Жаль?
Да, стоило себе в этом признаться. Жаль. Ему недавно исполнилось триста лет. Он был в самом расцвете молодости, когда гормоны захлёстывали. Эльфы только казались ледышками — на самом деле их потребности ничем не отличались от человеческих. Строгие традиции заставляли держать себя в узде. Они же сыграли с Вечером злую шутку: он слишком долго искал свою единственную — ту, с которой разделит вечность. И вот как всё обернулось...