Судя по беззаботному лицу беглянки, моё волнение было напрасным: никто никого жрать не собирался, и сейчас я наблюдала не что иное, как брачные игрища сумеречных котов.
Фух. Прямо от сердца отлегло. Я даже нашла в себе силы отлепиться от дерева.
Зря. Ох, зря я это сделала. Лучше бы и дальше изображала статую. Стоило пошевелиться, зашуршать листьями папоротника, и второй оборотень резко повернул ко мне лоснящуюся морду. Прищурился. Прижал уши к голове, пригнувшись, как перед прыжком.
Тихо, хорошая киса, не надо на меня нападать. Я не из ваших хвостато-усатых. Смотри, какая худая и не аппетитная. А главное, хрупкая.
Киса меня не слушала — крутила попой, как делал Рукагрыз, собираясь наброситься на игрушечную мышку. В нашем случае в роли мышки выступала я.
Бежать? Дёрнусь — на меня тут же кинутся. Может, притвориться мёртвой? Читала, опоссумы при виде опасности так и делали. Только, боюсь, актёрские способности опоссумов были не в пример лучше моих. Подумав, я решила замереть.
Не помогло.
Киса прыгнула. Мой испуганный вдох утонул в шелесте листьев над головой. Сверху, с ветки дерева, под которым я стояла, соскочил на землю третий сумеречный кот, ещё страшнее, огромнее. Ощетинился, выгнув чёрную блестящую спину, — заслонил меня от угрозы. Соперника он ударил лапой прямо в полёте — прежде чем тот успел приземлиться.
Боги, среди хвостатых я пользовалась нешуточной популярностью — кто бы мог подумать? Уже два кота сражались за мою тщедушную тушку. Рычали, скалились, наматывали возле меня круги. Третий — так я назвала оборотня, спрыгнувшего с дерева, — не подпускал ко мне соперника. Пытался достать лапой. Несколько раз даже стукнул его по морде, оставив косые кровоточащие царапины от когтей.
Чувствовать себя ценным призом, из-за которого свирепые твари готовы перегрызть друг другу глотки, было не сказать, что приятно — жутко до тошноты, тем более я не знала, что именно сделает со мной победитель. Сожрёт или… «Или», пожалуй, пугало даже больше.
Я не стала дожидаться, чем закончится схватка. Осторожно обогнула сосновый ствол, прижавшись спиной к коре, и — ну дура же! — не выдержала, побежала. И чем только думала? Первый же корень заставил меня поздороваться с землей. Вступить с ней, так сказать, в тесное взаимодействие. Полагаю, не стоило упоминать, что звук моего падения был оглушителен и привлёк внимание хищников, до этого занятых друг другом. Оглянувшись, я поняла, что пробежала не больше метра.
Но где Теон? Могла ли я рассчитывать на его помощь? Может, позвать его, сказать зубастикам, что я дорогая гостья Владыки и не гожусь на роль добычи, что всё происходящее — большое недоразумение?