- Так вот! Если бы существовали курсы по бытовому насилию, то ты бы… Ай!
Ну да, если вы думаете, что сосед впечатлился, то не знаете вы моего соседа. Абсолютно. Вениамин продолжал возмущённо бурчать, размахивать руками и строить из себя жертву того самого бытового насилия.
Даже не подозревая, как мало меня отделяет от того, чтобы сделать это реальностью. Ей богу, меня так поурочное планирование с рабочими программами на каждую параллель и предмет не раздражали как этот конкретный индивидуум!
- Араньев, пожалуйся, сиди смирно, а не то…
- А зачем тебе спирт? – заданный невинным тоном вопрос сначала обескуражил, а потом разозлил. И когда мне опять прилетело по бедру рукой этого болезного, я попрощалась с собственным терпением окончательно и бесповоротно.
Поставив пузырёк с перекисью на стол рядом с открытой аптечкой, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. И ткнула его указательным пальцем в лоб, заявив:
- Сам виноват. Вот серьёзно, Араньев. Ты. Сам. Виноват.
После чего, воспользовавшись секундным замешательством соседа, оседлала его бёдра, сжав коленями бока. Обхватила его плечи руками, медленно скользя вниз по предплечью к локтям. И с силой прижала его ладони к своей талии, выдохнув удивлённо хлопавшему глазами Араньеву в лицо:
- Дёрнешься или уронишь – покажу на практике, как выглядит фраза «забить собеседника чайным пакетиком до смерти». Понял?
- А…
- Не беси меня, Араньев. Сиди, терпи и молчи! – нагнувшись в сторону, я взяла со стола новый ватный диск и тюбик мази. И с угрозой произнесла в каких-то жалких сантиметрах от удивлённо приоткрытых губ. – Ты меня понял? Кивни, если понял!
Вот так мы и замерли секунд на тридцать: Араньев на табуретке, я на Араньеве, вцепившись в застывшего как каменное изваяния парня ногами и руками. И только громкое тиканье настенных часов, да ненавязчиво играющая мелодия из колонок ноутбука нарушали повисшее между нами молчание.
Напряжённое и густое, от которого сердце начинало стучать подозрительно быстро, а мысли сворачивали в совсем уж непотребном направлении. Да так стремительно, что я почувствовала как краснею, невольно сглотнув и глядя прямо в льдисто-серые глаза напротив.
А Вениамин будто мысли читал. Улыбнулся легко и понимающе, пальцами погладил мою поясницу. И выдал, нарушая очарование момента:
- У тебя там колбасы не осталось? Ну, той, сырокопчёной?
Ещё никогда в жизни я так стремительно, а главное - болезненно, не окуналась в реальностью. Даже утро после пьянки по поводу защиты моего диплома меркло по сравнению с этим невинным и совершенно, просто напрочь убивающим романтику вопросом. Тогда я всего лишь узнала, что гордые выпускники филфака способны на всё, в том числе и на призыв демона по всем правилам чёрной магии. И плевать, что наш куратор на демона не тянул от слова совсем до этого судьбоносного момента. А сейчас…