Больше попыток сыграть в догонялки я не делала.
Следующий час превратился в один яркий миг.
Подойдя к снежной крепости, я тут же поднялась по ледяным ступенькам на самую верхнюю башню, где из ледяной пасти дракона выходила большая горка.
Мне кажется, что Эшфорт до последнего не верил, что я рискну это сделать.
Подумаешь, дома я и не из таких каталась.
Надо сказать, декан тоже в стороне не остался. И полетел вместе со мной, прямо в сугроб.
От снежка, который я бросила ему в лицо, мужчина увернуться не успел. Так и сидел в снегу, хлопая глазами. И вид у него был донельзя смешной. Не удержавшись, я рассмеялась. Но смех тут же пропал, когда мне в лицо попал комок снега.
— Ох!
— Один — один! — заявил Эшфорт, возникая рядом и помогая мне избавиться от снежка, залепившего глаза.
— Так нечестно, — возмутилась я.
— Еще как честно. Снова на горки.
— Конечно!
И на горки, и на карусели, которые стояли в центре замка, а также я упросила декана разрешить мне покататься на коньках.
— Элвы не умеют этого делать, — произнес он, наблюдая, как я шнурую ботинки. — Не забывай, что ты родом из Вечного леса. Там нет зимы и зимних развлечений тоже.
— Но я-то не совсем элва, — с улыбкой отозвалась я, рассматривая результат своих трудов. Ботинок сел как влитой, да и шнуровка удалась на славу, теперь нога точно не будет соскальзывать. — И дома я очень хорошо каталась.
Что я ему и продемонстрировала, выделывая незамысловатые па на коньках.
Грей Эшфорт
И как он сразу не понял, что она другая?
Сейчас, глядя на хохочущую девушку, которая ловко скользила по глади катка, мужчина пытался найти хоть что-то от прежней высокомерной алари Орэйо и не находил.
Катя была другой.
Раскачнувшаяся от мороза, с волосами, которые мягкими завитками обрисовывали симпатичное личико, и с улыбкой, что заставляла сердце биться чаще.
Катя… Катерина….
Ему хотелось повторять это имя снова и снова. Непонятное, странное желание, но он не мог противиться ему, как и потребностью все время быть рядом, наблюдать за ней.
Катя…
Она действительно была другой. Холодные зеленые глаза, которые до этого всех оглядывали с презрением, сейчас сияли, как зелень Вечного леса, даря тепло и неожиданное спокойствие. Улыбка, сначала неловкая, смущенная, теперь не сходила с её губ.
До этого самого момента Эшфорт даже не подозревал, что у Катриэль есть ямочки! Но они были. Две очаровательные ямочки, которые делали Катю — именно Катю, потому что только она умела так улыбаться, — живой и настоящей.
Движения иномирянки были импульсивными, резкими, как и она сама. От сдержанности Орэйо, которой она так славилась, не осталось и следа. Катя не умела и не хотела закрываться, смотря на мир глазами невинного ребенка.