Господин Ориб провел меня в одну из холодных комнат темницы, и воспоминания того жуткого времени заточения здесь нахлынули лавиной, захотелось поскорее убраться отсюда, но я забыла о неприятных ощущениях, когда гвардейцы ввели в комнату молодого мужчину.
Я подскочила с места и только усилием воли не бросилась к брату. Казалось, с того мига, когда мы виделись последний раз, прошла целая жизнь. Илберт дал знак гвардейцам, и вскоре мы остались наедине.
Богиня, как же он изменился! Почти не узнать. Слишком бледный, хоть и отросшие волосы с медным отливом как и прежде уложены так, как Лаквер этот делал всегда. Он сильно исхудал, на костяшках рук засохшая кровь, губа разбита или лопнула от сухости, одежда помята, но не была грязной — всё же заключенных как-то пытались содержать, в отличие от меня. Или же Лаквера к моему приезду заставили сменить одежду. Но это всё не важно. Главное, что он жив и стоит передо мной целый и невредимый, пусть и осунувшийся.
Я всё-таки не удержалась и бросилась к нему, крепко обняла.
Лаквер не стал меня отталкивать, просто молчал и тоже пытался как-то утешить, поглаживая по голове, горячие слезы обожгли щеки — я всё-таки не сдержала их, они сами текли. Я была так рада, что ком застрял где-то в горле.
— Соскучилась, Розалини? — назвал меня так, как называл отец, и от того слёзы с новой силой потекли из глаз — брат никогда меня так раньше не называл. — Давай присядем, — предложил он после некоторого молчания.
Мы сели за стол, я торопливо вытерла тыльной стороной ладони влажные дорожки, всё же Лаквер никогда не видел меня плачущей, даже в детстве.
— Ну теперь расскажи, что это всё значит? — спросила я.
— Это я у тебя должен спросить, — усмехнулся мужчина, посмотрев на меня заинтересованным взглядом, такими же серыми глазами, как и у меня. — Меня отпускают, Розали.
— Я знаю, поэтому здесь. — Лаквер приподнял бровь. — Это долгая история, — отмахнулась я, опуская все детали. — Тебе придётся уехать из Флиастона. Ты ведь знаешь, что император умер, на смену ему встал его наследник Наронг Ваан?
Лаквер кивнул, но на лице всё равно непонимание:
— Это связано с моим помилованием?
Я кивнула — пусть думает, что новый правитель решил смягчить наказание преступников.
— У нас в Верконском графстве есть родственники, помнишь о них? Тётушка Регнет.
Лаквер как-то скривился при упоминании о дальних родственниках отца.
— Хочешь, чтобы я к ним поехал?
— Да.
— Сколько ей лет? Она меня вспомнит?
— Конечно, вспомнит, или забыл на кого похож? — Лаквер все черты перенял у отца, я бы не отличила их, если бы не знала, что на портрете рег Эстери-старший.