- Успокойся, - говорит мне Офицер. — Всё будет хорошо. Давай выпьем!
И я снова пью — так, чтобы к вечеру мне было дурно, чтобы смеяться тупым шуткам, чтобы танцевать и кидаться снежками, чтобы на утро было так тошно, что голову от подушки не оторвать. И снова по кругу: пить, смеяться, страдать от похмелья.
А отец между тем возвращается. Я знаю, как работает «зеркало» и вижу все его признаки: он угасает на глазах. Больше не улыбается. Забывает элементарные вещи. Молчит.
«Зеркало» — своеобразное проклятье. Оно всегда действует в направлении магии. Его не видно по ауре. Человек кажется совершенно нормальным, ну разве что усталым или грустным. Но косвенные признаки есть. Огневики мерзнут. Ледяным магам, наоборот, жарко. Водников мучает жажда, воздушникам душно, ну и так далее. А менталисты утрачивают эмоции. А самая большая опасность заклятья — что тот, на кого оно наложено, обычно понимает что-то в лучшем случае на последней стадии.
И да, Зеленов — маг, помощник отца, живущий в нашем доме, ничего не заметил, да оно и понятно. Мальчишка он.
В тот день, когда я поняла, что всё — конец близко, я решилась. Спасти отца уже не успеют. Ну так и мне не жить. Написала чистосердечное признание, запечатала. Надо будет на почту отнести. Наверное, если бы Лисовский умер сразу, не было бы так страшно. Но видеть это угасание и знать, что я могу предотвратить трагедию — тут никаким вином вину не запьешь. Но я пытаюсь: еду с Георгом и его друзьями в ресторан, зная, что когда я вернусь, всё будет кончено.
Я возвращаюсь, а в доме горит свет. Вот так. Свершилось.
Возле дома ходят чужие люди и чужие кони. Внутри меня спокойствие и холод. Я понимаю, что это ненормально. Я понимаю, что Офицер меня опаивает и воздействует ментально. Наверное, меня это устраивает — это же такое чудесное самооправдание! Всё правильно: меня пустят в расход. Ничего удивительного и, главное, страшного. Вот я есть, а вот меня нет. Никто и не заметит. Ну и ладно. Зато хоть в чьих-то глазах я буду героиней, хоть и не долго.
В доме на удивление шумно, никто не ходит на цыпочках, и атмосфера какая-то неправильная, не скорбная. Наоборот, все взбудоражены. Я хватаю за рукав дворецкого:
- Лирр Грегор, а что происходит?
- Льера Лисовского чуть не убили, представляете?
- Чуть не убили? — тупо повторяю я, хватаясь за косяк двери.
- Тихо, льера, тихо! Вовремя заметили! Демьян привез мага, теперь всё будет хорошо! Да вы садитесь, садитесь. Ой, не плачьте, льера, только не плачьте! Всё будет хорошо.
Как это «не плачьте»? Как я могу не плакать? Он живой! Он будет жить! Господи, если ты есть — спасибо!