– Умеешь готовить на костре? – кивает он подбородком на тлеющие угольки, старательно обложенные камнями.
– Нет. Не приходилось, – качаю головой.
– Значит, будешь учиться, – хмуро говорит викинг и принимается освежевывать тушку убитого животного. – Мне некогда заниматься этими бабскими вещами. Нам в дорогу пора. Мы и так задержались тут дольше, чем нужно.
Говоря это, он кидает в мою сторону настолько многозначительный взгляд, что у меня не возникает и толики сомнения, кого варвар винит в этом. Но ведь я его не просила со мной быть, сам вцепился, как клещ. Видишь ли, дорогой ценой ему досталась. Какой дорогой? Напал на безоружных монахов, которые и особо не сопротивлялись, выбрал себе подходящих, словно курей на ярмарке, и поминай, как звали. Ненавижу… Хотя, кажется, я вчера это уже говорила…
– Подумаешь, на день задержались. И я просил… просил... меня тут оставить, – тихо ворчу, но мужчина, оказывается, слухом не обделен.
– Три дня… – не поднимая головы, заявляет он, когда я уже наклоняюсь над тлеющими углями, чтобы раздуть пламя побольше.
От удивления слишком сильно выдыхаю, и зола черным облачком взлетает вверх, чтобы осесть на рубахе викинга.
– Три дня? – не могу поверить своим ушам.
– Это четвертый, если быть точным, – сквозь зубы цедит Ингвар, отряхивая свою одежду. – Еще раз такое сделаешь, – зло прищуривает он глаза и, не договаривая реплику, выразительно замолкает.
Нервно сглатываю и снова наклоняюсь над костром, уже аккуратнее дуя. Проверять, что скрывалось за незаконченной фразой, нет ни малейшего желания.
Грызть полуобуглившегося и одновременно полусырого зайца мне еще не приходилось. Ингвара тоже не впечатляют мои кулинарные таланты. Прожевав пару кусков несъедобного мяса, он откладывает надгрызенную ногу несчастного животного и внимательно смотрит на меня.
– Ты меня отравить хочешь?
– Н-н-нет, – делаю огромные глаза и так неистово мотаю головой, что она начинает кружиться.
– Это не еда! Ее даже свиньям не отдашь. Зачем было так издеваться над животным и надо мной. Не думал, что ты настолько кровожадное чудовище.
– Я-а-а? У меня и в мыслях не было. Мне очень вкусно, – киваю я, и демонстративно впиваюсь зубами в ляжку ушастого.
Мужчина с минуту смотрит, как я сражаюсь с едой, а затем приказывает:
– Закопай останки. Пора идти.
А пока я рою яму для бедного зверька, в голове пчелиным роем крутятся мысли. Он узнал или нет? Не мог не узнать. Думаю, он попросту обтирал меня холодной водой, чтоб сбить жар, и вряд ли не заметил при этом мою половую принадлежность. Но не спрошу же я его в лоб об этом, а он молчит и делает вид, что ничего не произошло. Какую игру ведет со мной этот ужасный варвар? Зачем ему это?