– Ал, ты болван, – строго говорю ему. – Кто будет вместо тебя управлять Рейроком, если ты в свою пустую башку не пустишь хоть каплю знаний?
Алистер, как всегда, ехидно улыбается, становясь очень похожим на папу, и отвечает:
– Я бы с радостью Гвени, но ты бы видела дочь нашего мельника… – он мечтательно закатывает глаза, и я сердито шлепаю его ладонью по предплечью.
– Девушки, между прочим, любят умных, уж можешь мне поверить, – фыркаю я и устало прикрываю глаза.
***
– Мам, почему в моей комнате так холодно и темно? – испуганно спрашиваю, открыв глаза и ничего вокруг не увидев. – Зажги свечу!
– Сейчас я зажгу, только выпей лекарство, – мне отвечает мужской голос и подносит горлышко теплого меха с горячим отваром. На этот раз это действительно запаренные листья ежевики и еще что-то, что я не могу узнать на вкус. Голос мне не знаком, только что незнакомцу делать в моей спальне? Может это папа, а я просто не узнала…
– Папа, это ты? – протягиваю руку и нащупываю мужское плечо. – Мне страшно, папа. Зажги свет. Он снова приходил. Злой дух. Он меня хотел забрать себе…
– Не бойся, никто тебя не заберет. Я с тобой и никому не отдам, – голос явно не папин, только руки, обнявшие меня, кажутся такими родными, такими уютными, что я бесстрашно приникаю к говорящему.
– Обещаешь? – наивно спрашиваю у голоса
– Обещаю…
***
Где-то просто над головой раздражающе радостно чирикает какая-то наглая утренняя птичка. С трудом разлепляю веки и жмурюсь от яркого солнца. Хоть крона раскинувшегося надо мной дерева и защищает от прямых лучей, но день обещает быть ясным и довольно-таки теплым, небесное светило, несмотря на утреннее время, во всю уже жарит.
Осторожно приподнимаюсь, понемногу вспоминая где я.
Значит, простуда таки свалила меня с ног и оказалась более серьезной, нежели я думала вначале. Но сейчас я себя чувствую не просто хорошо, а отлично. Жара нет. Аппетит? Аппетит присутствует. Сглатываю, проверяя наличие болезненных ощущений в горле, и удовлетворенно улыбаюсь – они исчезли тоже. Правда во всем теле чувствуется слабость, но это обычное состояние после лихорадки. Интересно, сколько я уже так провалялась?
Сажусь на своей лежанке и изумленно разглядываю собственные руки. Они чистые, на коже даже малейшего пятнышка грязи не видать. Поднимаю край балахона, рассматривая идеально-белую кожу лодыжек и голеней. А… А как так? Когда это я успела? Или… не я успела. Меня успели!
Шорох в кустах заставляет поспешно одернуть подол сутаны и поджать ноги.
– Не спишь? – спрашивает выходящий из леса Ингвар, держа в одной руке за задние лапы тушку зайца, а в другой сакс.