Я сказал своему заместителю генералу П. Ф. Лагутину:
— Придется вам, Павел Филиппович, временно заняться войсками, а мы переключимся на административные дела.
В первых числах сентября, в самый разгар этой хозяйственной работы, начальник штаба армии генерал В. А. Пеньковский доложил мне:
— Южный узел Дуннинского укрепрайона в Шиман Цзы продолжает сопротивление и не складывает оружия.
Сели мы и стали думать, как нам лучше поступить. Посылать туда свои части? Или поручить второму эшелону? Или могут быть другие решения?
Думали, думали и приняли такое решение, которое я осуществил. Поехал в штаб 3-й японской армии в Яньцзи, который по моему указанию проводил капитуляцию своих войск. В вежливой, но резкой форме я спросил бывшего командующего 3-й японской армией генерал-лейтенанта Муроками:
— Почему не все части вашей армии выполняют приказ императора о капитуляции?!
Генерал Муроками даже вздрогнул от такого вопроса.
— Этого не может быть! Прошу вас, господин генерал, немедленно сообщить мне, о какой части идет речь, и я тут же прикажу командиру этой части капитулировать!
Я приказал генералу Муроками:
— Немедленно напишите приказ, размножьте его в нескольких экземплярах и через два часа доложите мне.
Через час приказ был готов. Японский офицер в сопровождении двух наших офицеров вылетел в направлении южного узла Дуннинского укрепрайона, который вскоре капитулировал.
…А наша «гражданская» деятельность в Корее продолжалась. Для обследования состояния промышленности в Северной Корее мы создали комиссию под председательством начальника инженерных войск армии генерала Николаева, куда вошли представители от местных народных комитетов. Вскоре мне доложили:
— К моменту нашего прихода в Северную Корею из всех крупных и средних промышленных предприятий 1034 бездействуют. Все предприятия, за исключением 19 гидроэлектростанций, японцы при бегстве из Кореи попортили, в том числе 64 шахты и рудника затопили. На железной дороге мосты и тоннели взорваны. Положение для нас осложнялось и тем, что все техническое управление транспортом находилось в руках японцев, никаких местных кадров железнодорожников не было. Телеграфная и телефонная связь тоже прекратила свою работу.
Чем больше мы знакомились с условиями жизни большинства корейского населения, тем более тяжелое впечатление все это производило: страшная бедность, скученность, почти поголовная неграмотность, болезни. Даже по японским источникам около 90 процентов населения болело туберкулезом…
Чтобы помочь наладить жизнь страны, требовались время и опытные руководители. Я и мои товарищи в основном всю жизнь прослужили в армии и мало были знакомы с гражданской жизнью. Необходимо было создать в армии специальный орган, который полностью занимался бы помощью корейскому населению. Я доложил свои соображения маршалу К. А. Мерецкову, и вскоре при командующем армией был создан такой орган — Советская гражданская администрация, — во главе которой встал заместитель командующего армией генерал-лейтенант А. А. Романенко.