— Вперед, в атаку!
Мы увидели, что батальон дружно выскочил из траншей и ускоренным шагом пошел к траншеям «противника», по которым в это время била наша артиллерия.
Хорошо идут! Но что такое? Вижу, лег один красноармеец, второй, третий. Понял, боятся они разлета осколков своих снарядов. По опыту знал: приказы и уговоры тут не помогут. Нужно, чтобы воин сам осознал, что на определенном расстоянии ему нечего опасаться своих снарядов. Обстрелянные бойцы знают это, а на новичков близкие разрывы своих снарядов наводят такой страх, что люди не в силах подняться.
Остановил я учения и приказал сделать так, как учили меня старые, опытные командиры еще на Дальнем Востоке. Положили мы в ямки два снаряда: 122-миллиметровый осколочный и 152-миллиметровый. Копали ямки представители от каждой роты на глубину 0,5–0,8 метра. Снаряды зарыли и обнесли их полотнищем бязи, отойдя на восемьдесят — сто пятьдесят метров. Получилась ломаная фигура высотой в два метра. Батальон на расстоянии трехсот метров от снарядов залег вкруговую.
Я спросил у одного из красноармейцев:
— На сколько метров разлетается 122-миллиметровый осколочный?
Он ответил неуверенно:
— На двести метров…
— В двухстах метрах от него можно сидеть и чай пить!
Саперы подорвали снаряды. Осколки разлетелись в разные стороны. После этого я приказал солдатам подойти к полотнищам и посмотреть, есть ли пробоины. И так смотрели они, и сяк…
— Ну что, нашли пробоины?
— Нет…
— Теперь пойдете?
— Теперь пойдем…
Еще раз посадили батальон в траншею. Снова дали артподготовку.
— Вперед, в атаку!
Выскочили, пошли… прошли то место, где залегли раньше. Ближе, ближе, вот уже триста метров до разрыва снарядов! Вижу, замедлили шаг, ох, сейчас лягут… Но генерал Турбин перенес огонь на четыреста метров, красноармейцы увидели это, поняли, побежали вперед.
Все! Хорошо!
Потом собрал я бойцов, разъяснил им, что они должны не бояться, а радоваться, что идут под прикрытием своего огневого вала. Противник же в это время забился в траншею. Артиллерия лупит по нему, не может он поднять головы! А вы успели уже подбежать к нему вплотную, и теперь забрасывайте гранатами, поливайте его своим огнем!
Настроение, вижу, у них поднялось. Поблагодарил я участников учения за их старание, пожелал, чтобы они в настоящем бою не боялись своих разрывов и шли в наступление так же стремительно, как только что.
Меня порадовало, когда я услышал спокойные ответы:
— Постараемся, товарищ генерал…
Потом были проведены такие же ротные показные учения.
Бой — явление очень сложное и технически, и психологически. Об одном и том же бое по-разному расскажут рядовой, сержант, командир взвода, разные специалисты. Бой в окопе и на командном пункте видится по-разному. Да и люди разных характеров, разного опыта тоже расскажут о бое по-разному, это необходимо учитывать.