Светлые картинки нашей любви с Кристофом согревали меня в этой холодной белой больничной палате. Давали надежду на встречу . Я верила, что он жив. Иначе не могло быть.
Тангрия. Война. 3201 год.
Я старалась держаться подальше от Джейсона, но с тех пор, как Кристофа увезли в зарданский госпиталь, он часто оказывался рядом со мной помимо моей воли. С бесстрастным лицом он помогал мне забраться на Золотко, укрывал чем-то теплым, приносил мне тарелку супа.Иногда молча подхватывал еле идущую меня на руки и относил к месту ночевки, осторожно укладывал, укрывал и уходил. Я сразу засыпала. Границы приличий Джейсон не переходил. Лишь иногда сквозь сон мне казалось, что он утыкался лицом мне в шею и шептал:
-Я так скучаю по тебе.
Иногда я чувствовала нежные поцелуи на лице и губах, но я никогда не была в этом уверена. Возможно, мне это просто снилось, потому что я все еще оставалась неравнодушной к нему, хоть и любила своего мужа.
Однажды мы находились с ним с одной группе. Мы проверяли окрестности, и дошли до нашего поместья Стенфилдов. Оно было разрушено, разграблено и сожжено марилийскими солдатами. Я знала об этом от наших разведчиков, но увидеть все самой было для меня шоком. Тогда я рыдала в объятиях Джейсона. Вид нашего поместья, моего любимого дома потряс меня до глубины души.
Остальные члены нашей группы оставили меня, чтобы я пришла в себя. И неожиданно я обнаружила, что теплые губы Джейсона уже нежно целуют мое заплаканное лицо.
-Успокойся, родная. Мы отомстим им. Мы все сделаем, чтобы они пожалели, что пришли на нашу землю.
Его ладони ласково и успокаивающе гладили меня по спине и плечам, а губы продолжали нежно целовать волосы, виски, заплаканные глаза. Я плакала и дрожала в его объятиях, позволяя ему это, не останавливая. Мне было очень плохо и в тот момент, казалось, что это правильно, ведь Джейсон был почти родным мне, он, как и я, любил поместье Стенфилдов и , конечно, тоже был потрясён его разрушением . Он ,как никто ,понимал меня. Понимал мою боль.
Но когда его теплые губы уверенно накрыли мои, я испуганно вцепилась руками в его военную куртку и окаменела, а он замер в нерешительности. До этого мне было так тепло и хорошо в его объятиях,так уютно, что понадобилось сильное усилие оторваться от него.
-Не надо ,Джейс,- тихо прошептала я. - Не надо.
Не сразу, словно поборовшись сам с собой, он отодвинулся, выпустив меня из объятий. А мне сразу стало так холодно и больно без него, что я сама стремительно обратно приникла к нему, крепко обняв руками за торс и спрятав лицо у него на груди. Он тут же крепко обнял меня в ответ. Так мы и просидели очень долго, просто обнявшись, потеряв счет времени.