— Конечно, — покладисто согласилась я. – Как скажете, господин... убийца невинных людей.
— Что вы себе позволяете?! – все же в ярости прошипел атер, вставая с кресла и угрожающе нависая надо мной. Невозмутимость покинула его. — Вы знаете, что я могу с вами сделать?! Да вы живы до сих пор только потому, что обладаете драгоценной для Марилии информацией!
— Знаю, — внешне спокойно ответила я, хотя угроза расправы все же покоробила. — Отправить пожизненно в тюрьму или на рудники Марилии? Я это уже слышала. Или придумали новое наказание? Какое же? Отпилить голову? Отрезать язык? А-а-а, наверное, хотите, четвертовать меня?
За спиной военного министра мелькнуло бледное потрясенное лицо сестры Таисии. По-видимому, она была в ужасе от того, что я так смело разговариваю с военным министром империи, практически вторым человеком. Ученый Стонич тоже изумленно пожирал меня глазами. Казалось, он просто не верил тому, что происходило на его глазах.
В палате наступила какая-то вязкая, тяжелая, совершенно опасная тишина. Военный министр Марилии выглядел очень бледным, огромным усилием воли он пытался не взорваться.
— Я могу сделать все, что вы так неосмотрительно предложили, лера Тубертон, — еле сдерживая бешенство, холодно процедил он. — И даже больше.
Некоторое время он рассматривал меня с таким выражением, словно не понимал, как из бледной запуганной мышки появилась эта ядовитая жалящая змея.
— Я последний раз спрашиваю: вспомнили что-нибудь об артефакте подчинения? – наконец еле слышно процедил он сквозь зубы. — Свои вопросы и умозаключения держите при себе. Они абсолютно лишние.
— Нет, не вспомнила, — процедила я также сквозь зубы, подсознательно удивляясь своей неожиданной смелости. — И вы чувствуете, что я говорю правду, — с удовлетворением добавила.
Некоторое время военный министр как будто сканировал меня, пытаясь понять, правду я сказала или нет. Сжатые в тонкую линию губы выдали его разочарование.
— Убедились? А теперь убирайтесь! — прошипела с ненавистью.
Министр изумленно уставился на меня, маска ледяного спокойствия снова упала с лица. Вот тебе и хваленый дипломат. Похоже, я сломала его представление обо мне, как об испуганной и затравленной пленной мыши, окончательно и бесповоротно.
— Я не могу вас видеть! Вы мне противны! Убирайтесь вон! Вон!!! – я уже шипела на него, как безумная, выпучив глаза, а он все еще не отводил шокированных глаз. Вероятно, не верил ушам, что я могу так орать на него. Я, которая все ещё жива только его милостью.
— Она уже сошла с ума! — в ужасе простонал ученый Стонич, подбегая ко мне и обеспокоенно осматривая, заглядывая в глаза с какой-то странной цветной лупой, видимо, опасаясь увидеть в них признаки безумия. — Только не это, Пресветлая Богиня! Пусть у нее просто будет припадок!