По пыльной лестнице я поднялся на первый этаж тихой окраинной хрущевки, которую мы когда-то избрали своим гнездышком. Постучал в облупившуюся деревянную дверь, и она тут же распахнулась, словно Ася ждала, высматривая меня в глазок. Впрочем, вернее всего, дело было в крохотных размерах квартиры – в советские времена счастливые новосёлы называли такую планировку «малосемейкой», а нынешнее поколение после некоторого затруднения отнесло бы к студии. В ней был один мой хороший шаг в любом направлении – и добираться до двери дольше, чем за пару секунд, можно было лишь в том случае, если визит гостя застал вас в туалете.
– Ым-мы мы-мы?.. – поинтересовалась Ася.
В зубах у нее был надкушенный пряник, здоровой рукой она придерживала дверь, как бы не решив, стоит меня пускать или нет, а левой, беспомощной, прижимала к груди банное полотенце. Голову с влажными волосами она наклонила вбок, и разглядывала меня внимательными, но, слава Богу, спокойными серыми глазами.
– Что? – не разобрал я.
– Привет, говорю, что пришел? – она, наконец, сообразила достать пряник изо рта, отпустив дверь, и теперь я, наверное, мог войти, но в нерешительности продолжал топтаться на площадке.
– Стас пропал, – сообщил я, постаравшись вложить в эту фразу побольше дружеской озабоченности.
– Стой здесь, – приказала она. – Дай п-переоденусь.
Она развернулась и исчезла за дверью душа, но я успел отчетливо различить и розовые ноги, и распаренные ягодицы, и блестящую капельками воды спину, и стыдливо уставился в пол. Твою мать, о чем я думаю?
Ася возилась в ванной, а я, поколебавшись, разулся и зашел в дом. Действительно, все как прежде, диван на месте, и все такой же, вероятно, ободранный, хоть и заботливо накрытый цветастым покрывалом. Впрочем, странно ждать, что годы пойдут ему на пользу… Видно было, что хозяйственная Ася успела здесь обжиться: было чисто, единственное окно вымыто, даже цветок какой-то успел поселиться на подоконнике; на микроскопической кухне, условно отделенной от комнаты хлипкой шторкой, пыхтел, апоплексически трясясь, холодильник, а на столе, рядом с новеньким блестящим чайником, стояла чашка в нарядный горошек. Не Бог весть какая обстановка, но все-таки уют. Интересно, неужели у Аси, после стольких лет в больнице, остались деньги – да хотя бы на тот же чайник? И неужели так повезло, что квартира стояла пустая, без жильцов, и замок не сменили? Что бы я делал, если в этой квартире меня встретили чужие, посторонние люди?..
Появилась Ася. Она причесалась, натянула шорты и майку, и в таком виде смотрелась сущей школьницей. Прошлепав босыми ногами, она взобралась на диван и уставилась на меня настороженным взглядом: