– Правда? – Вера вскинула брови; язык у нее заплетался.
– Да, – он улыбнулся, откинув голову на спинку сиденья, – ты то довольная, то грустная, теперь какая-то… сердитая. И что более странно – ты смотришь мне прямо в глаза. И постоянно меняешься в лице.
Такая прямота наверняка смутила бы Веру, но не теперь, когда рассудок ее был затуманен, а реакции притуплены.
– Ох, Матвей, ты меня напоил… – Вздохнула она и негодующе покачала головой.
Матвей тихо засмеялся.
– Ты сама себя напоила. Я лишь подстрекал.
– Бессовестный.
Матвей потянулся за бутылкой, удивляясь, как быстро она опустела. Он повернулся к окну, наблюдая багряный рассвет.
– Уже утро. – Сказал он, переводя взгляд то с бутылки на окно, то с окна на бутылку.
Веру эта новость никак не тронула. Впервые находясь в состоянии опьянения, она с любопытством исследовала свои ощущения и мысли, крутящиеся в голове, но уже не навязывающиеся ей. Это были уже не те гнетущие думы, а скорее радужные образы, которые она давно отчаялась наблюдать в своей голове.
Еще ей хотелось говорить.
Постоянно.
– Я-то ладно, – рассуждала она вслух, не обращая внимания на Матвея, – но если б Катька так напилась, я бы ее…
– Какая Катька? – Нахмурился Матвей.
– Катька?.. Да… – Вера уже хотела пуститься в объяснения, как вдруг спохватилась. – Да не важно. Она меня ненавидела. И знаешь, что? Я тоже ее ненавижу. – Она засмеялась, почувствовав странное облегчение. – Тоже ненавижу. Цыганка сказала, что она далеко. Может, ее вообще нет. И ладно. А если она и есть где-то, то пусть будет сама по себе. У меня тоже нет матери. Но я же живу.
Матвей ничего не понял. Даже если бы он не пил (хотя вино не было для него таким уж крепким напитком), он все равно не понял. Речь Веры была бессвязной, заплетающейся. Матвей удивлялся не тому, что она говорила, а тому, как легко ее взял алкоголь.
– Ты уже чушь какую-то несешь. – Он поднялся. – Пошли-ка спать.
– Спать? – Сказала она, растянув букву «а». – Не, я не хочу.
– Пойдем. Иначе ты сейчас себе и мужа выдумаешь. – Он подошел к ней, потянул за руку, чтобы она встала, а потом обхватил рукой за талию так, чтобы она своей рукой обхватила его плечи и оперлась на его тело.
– А мужа у меня больше нет. Мы давным-давно развелись.
– Чудачка.
Он вел ее по коридору в купе, а она все бормотала про то, как хорошо ей теперь жить без мужа и дочери, как она рада, что вернулись ее волосы и красивое тело, как много в ней энергии и вообще, какое вкусное было вино!
Матвей не придавал ее болтовне значения, сравнивая ее с внезапно прорвавшейся канализацией. Это нормально, полагал он, и не важно, что от вина сложно потерять рассудок, ведь она впервые пила что-то алкогольное.