В ожидании конца от скуки слушал новых жильцов. Семейная пара, ругались – стены дрожали. Львиную долю времени орали, с перерывами на сон. Странно, что не поубивали друг друга.
Вдруг из какого-то далека к мужу приехала бабуля – погостить. И это она зря… Сидим теперь с ней на кухне, она – на табуретке, я – в ржавом чайнике под столом. А в гостиной орут.
– Она странно смотрит на меня! Не хочу ложиться спать в одном доме с этой ведьмой!
– Никакая она не ведьма, может, странная немножко…
– Немножко? Да у нее же конкретно кукушка поехала! Она сама с собой разговаривает! И что за ужас у нее на голове?
Выглядываю, чтобы взглянуть на ужас. Теперь понятно, почему ее назвали ведьмой: у старухи длинные седые волосы, кое-где свалявшиеся в дреды. Выглядит она, как шаманка со стажем.
– Она мерзкая! Убери ее из нашей квартиры!
– Куда она пойдет, ну! И будь тише, она же услышит…
– Не услышит, она глухая!
– Не глухая, – себе под нос усмехается старуха. Я усмехаюсь тоже: бабуля, выходит, надула эту истеричку.
– Какая интересная особа, – говорю.
– Спасибо, – отвечает она просто.
Высовываюсь из чайника, не веря ушам своим.
– Какое ты удивительное, милое создание, – улыбается она.
Больше бабуля тут не задерживается. Оставляет на столе гостинцы для внука: две банки облепихового варенья, одну – квашеной капусты, да соленую рыбу, завернутую в газетку двадцатилетней давности.
Хватает мой замызганный чайник, щурится близоруко.
– Нечего нам с тобой тут сидеть.
Тихонько обувается, накидывает пальто, пятнистое, будто сшитое из лоскутков самой разной одежды. И уходит с ржавым чайником в руках. С чайником, в котором живу я.
Мы долго едем к ней домой, за леса и реки. Обитает бабуля в старом домике, одна, как настоящая ведьма. С фотографий на комоде улыбаются ее внуки. Правда, они никогда не приезжают.
Она отмыла мой чайник. Мы готовим чай с корицей, яблоками или лавровым листом. Болтаем о том о сем. А волшебство плещется в чашках, искрится в воздухе и согревает души.
У всех звери как звери, а у меня – чертова эму. Лохматая, с выпученными безумными глазами и по-идиотски выгнутым клювом. Маленькая голова неустанно колеблется на длинной волосатой шее. Такой, не очень симпатичный одуванчик на ветру. А под шеей – тело, похожее на серо-коричневый гриб. Большой древесный гриб на куриных ногах. И вся эта идиотская, с какой стороны ни посмотри, конструкция таскается за мной денно и нощно. И отвязаться никак нельзя: ведь эта эму, вроде как, отражение моей сущности. Хранитель жизни.
Стыдно.
Мне постоянно из-за этого стыдно.