Короче, слова «Лелик» и «Краснодар» не сочетались, как ни крути. Лелик вообще, по давним Машиным наблюдениям, недолюбливал все южное, яркое, солнечное, да и характер имел нордический, спокойный. Как ни странно, больше всего ему нравилась серая питерская хмарь. Особенно уютно он чувствовал себя где-нибудь в мастерской у приятеля хмурым питерским вечером, когда с Финского залива дул холодный ветер, становилось темно уже в четыре часа пополудни и наступало время распить бутылочку под неторопливую беседу. В довершении всего, у Лелика была аллергия на солнце, и летом он старательно прятался от его лучей.
Вот каким был он, Леонид Попов, коварный Машин бойфренд и одновременно – дизайнер, организатор пространства, разработчик интерьеров. Короче, типичное дитя города, урбанист и фанат мегаполиса.
Когда Маша впервые увидела на пикнике его молочно-белое тело, то едва сдержала смех. Тоже мне, южанин – бледный, сутулый, с веснушками на синеватых безволосых руках и впалой груди. А Лелик тогда же впервые увидел Машу в купальнике и воспламенился уже без всяких шуток. Видно, тут и проявился его кубанско-казацкий генотип. В станицах под Краснодаром который уж век такие вот тощие, но жилистые мужички выбирают себе в жены крупных, как Маша, грудастых и темноволосых казачек. И Лелик, решив взять крепость не наскоком, так хитростью, затаился.
Он понимал, разумеется, что герой не ее романа. Однако сдаваться не собирался. Не однажды и не дважды делал дипломатичные заходы, подкатывал к Маше на вечеринках у общих друзей, пытался проводить домой, звонил по ночам. В конце концов годы дружбы, ухаживаний, комплиментов, упреков и домогательств, плюс Машина потребность однажды заглушить одиночество и душевную боль сделали свое дело, и она внезапно ответила на его настойчивые ухаживания. Так у Маши в доме появился Лелик. Он кормил ее обедами, прибивал полки, утешал и развлекал, порой смахивая на домашнего любимца – преданного, ревнивого и веселого кота Мурзика.
– Даже хорошо, что внешне неказистый, – думала порой Маша, – по крайней мере, никто на него не посягнет. Все-таки, холостой мужчина в наше время редкость, одинокие женщины так и норовят прибрать его к рукам.
Лелик, кстати, когда они познакомились, был уже дважды вдовцом.
– Больше жениться не собираюсь, – объявил он Маше, впервые проснувшись утром у нее дома. – тебе это тоже ни к чему. Видишь, все мои жены умирают. Не хочу быть «Синей Бородой».
Это обстоятельство весьма устраивало Машу, которая привыкла к тому времени жить одна и не очень-то стремилась к кому бы то ни было подстраиваться. Кстати, Лелик обитал на другом конце длинной Машиной улицы – короче, ничто не мешало им встречаться столь часто, как обоим хотелось. Вот и накануне дня рождения Марианны Маша размышляла даже с некоторой досадой: