– Ага, карьеру билдера. А тебе можно вопросы?
– Ага.
– А ты что хочешь?.. По глазам вижу – тоже карьеру билдера. Только какая это на хер карьера – когда ты по капельке в год прибавляешь… Нет, знаю, знаю, ты прибавил тоже семь килограммчиков. Это знаешь, почему? Это потому, что первые пять кэгэ – самые легкие… Хах, по глазам вижу – для тебя, великомученик, они были не самыми легкими.
– А кто тебе сказал?
– Что для тебя они были не легкими?
– Нет, что самые легкие.
– Те же Саныч и Мишка.
– Хм… А чего ж ты тогда пять кэгэ не набрал без курса? А?
– А потому что мне надо было успеть к летнему "Мистер Паддинг"… Нет, нет, ты не морщись, Вованчик. С кукухой у меня все норм. Я хочу успеть к соревам по атлетическому фитнесу. А то, что до Мишки и Аскольда мне еще как до Китая раком, это я и без всяких великомучеников знаю.
– Черт! Этого я не знал!
– А вот надо не с пампером якшаться, а со всеми. Ха-ха…
– А вот на фиг ты мне сам Аска советовал? Он из тебя Аполлона сделает! Сделал! Спасибо, дорогой Артем!
– Ладно. Все мы на ошибках учимся. Пойдем, потреним, дорогой Вован… Ну, не хмурься ты. Пойдем?
7
Увидев красотку, вошедшую в шаурменную, бармен вскочил со стула, молниеносно подбежал к стойке. Тут же услышал позади себя голос Манцурова: – Моносиб, сиди. Это ко мне. Посиди спокойно полтора часика. Только повесь табличку на дверь.
Моносиб снова вскочил со стула, козырнул, бросился к двери. Быстро повесил на двери табличку "закрыто". Вернулся к стойке. Крикнул Мишке, который уже негромко разговаривал с вошедшей дамой: – Может быть, леди чего желает?
– Спасибо, – небрежно бросила леди. – Шаурму сама могу приготовить.
Не поняв легкого гнева, бармен глянул на Манцурова. Михаил незаметно подмигнул, махнул рукой. Моносиб, подавляя легкое негодование, дернул плечами, взял со стойки ноутбук, удалился.
Выждав, пока грузин наконец исчезнет, девушка перевела гневный взгляд на Мишку.
– Ну, и почему никаких звонков уже больше недели?!
– Татьянушка из Черемушек, – атлет нежно погладил руку девушки. – Ну, ты ведь знаешь, я ведь на пике тренированности…
– И чё!? Говорить не можешь когда перекачиваешься?! Я ж тя не прошу встречаться каждый день. Звонить ты хоть мог? Что? Нет слов? Ты вроде говорил, что билдер – это необязательно тупой!
Татьянушка нервным хлопком пресекла очередную попытку билдера погладить ее руки. Смазливое личико исказилось гримасой пренебрежения.
– Танюш…
– Что Танюш?! На хер те этот пик! Ты знаешь, кто за Конем стоит?!
– Тем не менее, я – первый… Вот так, Танчик.
Девушка выдержала паузу, дав бойфренду возможность поторжествовать. Потом снова скорчила гримаску – нечто среднее между смешливостью и недоумеванием.