– Кто? – злобно протянул Аскольд, не поднимая головы.
– Уан момент, плиз.
Вэйж Ванг удалился. Через мгновение пришел.
– Артем…
Бодибилдер с большим трудом заставил себя принять нормальное положение. Брезгливо отвернулся от бутылок. Медленно встал. Переложил тарелки со стола в раковину. Достал из холодильника бутылку бренди.
– Передай ему: "Иди на хер!" Стой, Ванго… Передай слово-в-слово! Ну, чё ты смотришь? Чё не так?.. А, слово матерное? Ну, если можешь, скажи без мата. Только скажи, что от меня. Он паренек сообразительный, всё поймёт… Ну, чего еще?.. А, пить бросить обещал? Ну уж извини, дорогой Сэнсэй. Сам знаешь, стресс без алкогольного вмешательства не проходит. Обещаю, последняя бутылочка. Иди, дорогой Ванго, передавай.
Подождав, пока китаец выйдет, Аскольд ножом срезал пробку. Выпил прямо из горла пол-бутылки, снова сел за стол. Ему снова захотелось погрузиться в пьяную ленивую дремоту. Но нельзя – надо идти к Манукаде в больницу.
Аскольд принял сидячее положение. Сделал несколько глубоких вдохов. Неожиданно состояние тяжелого нервного утомления прошло. Алкогольная эйфория также улетучилась. Будто и не было никакого скандала с Иришкой, никакого стресса, никакого стыда с тягостным ощущением ломоты в мозгах и неприятным напряжением в области солнечного сплетения.
Услышав ритмичный стук каблучков, Кононов резко повернулся к двери. Дверь медленно открылась, и взору атлета предстала Иришка. Манукада была одета в легкое голубое платье без рукавов. На лице, как всегда, были бледные румяна и легкая улыбка-ухмылка – нечто среднее между потаенной злобой и готовностью стойко отвечать на заслуженные упреки.
– Ух ты, Иришка…
Аскольд встал из-за стола, хотел обнять девушку. Но Ирина отстранилась.
– Ух я, Иришка…
– Ты быстро поправилась.
– Быстро. Но еще не полностью…
– Ну, это дело такое, – машинально ответил билдер. А сам подумал: "И не поправишься полностью! Моральная уродина!"
– А ты?! – неожиданно выкрикнула Манукада, нервно заламывая руки.
– Что – я? – Глухо, полуприседая от страха, промолвил Аскольд. Неужели она читает мысли? Может, потому и Гуманоид поставил ее вторым человеком после себя?
– Ты! Ты не моральный урод?!
"Ёпт! Точно! Читает мысли!" – с этим внутренним монологом атлет резко вдохнул носом воздух, и, сжав кулаки, двинулся на Иришку.
Манукада ехидно улыбнулась, стала в боксерскую стойку. Начала месить кулаками воздух.
– Ну-ну! Давай-давай! Мэ-э-эр!
Аскольд остановил кулак на уровне сантиметра от носа девушки.
– Ну, чё еще скажешь?
– Ты будешь сидеть!
– За что?
Манукада вместо ответа подозрительно прищурилась. Заметив во взгляде собеседника стыд и легкий испуг, довольно хихикнула. Потом неожиданно замерла. Лицо ее мгновенно превратилось из розовато-бледноватого в болезненно-бледное. Губы плотно сжались, глаза поникли.