– Ты сама, Фроська, рубаху порвала… или кошка-зараза когтищами исполосовала. Чугунок криво поставила…
– А волосы?!
– Заплетать на ночь надо-тка, чтобы не лохматились.
Ещё много чего Ефросинья рассказывала: деньги пропадали, посуда билась. Сядет ткать за кросна, полотно – загляденье, а за ночь кто-то всё испортит, испоганит, нитки порвёт…
А однажды обедать сели, достаёт Ульян вилки и ложки из шкафчика, а они узлом все завязаны…
– Как это, мам? – расширила глаза Полина.
– Ну как… как на верёвке узлы, так же и ложки завязаны.
Тут уж и Ульян понял, что не кошка это сделала.
Это, говорит, домовой шалит. Надо его задобрить, уважить: молочка в миску поставить, хлебца положить.
Ефросинья всё так и сделала, да только не помогло. Кофту её праздничную снова кто-то изорвал. А однажды не спалось ей ночью, всё ворочалась… И услышала, как бегает кто-то по дому и хихикает. Испугалась страсть… Толкает в бок мужа, а тот знай себе похрапывает.
– И что же она сделала? – подал голос Яшка.
– К ведьмаку пошла…
Его деревенские обходили десятой дорогой – боялись, ну а Ефросинье деваться некуда, пошла…
Тот выслушал, поколдовал что-то и сказал, что кикимора у них в дому завелась.
– Ах, батюшки, – испугалась Фроська, – да откуда же она взялась?
– Обидели, может, кого? – хмыкнул ведьмак.
Ефросинья задумалась. Был её Ульян жаден да завистлив. Мягко стелил, да жёстко спать. В лавке обвешивал и обсчитывал всех подряд. Хоть копейку урвёт, а всё на душе приятственно.
Так что из обиженных очередь можно было от деревни до самого Питера выстроить… Как же из них того найти, кто кикимору натравил?
– Что же делать теперь? – спрашивает Фроська.
– Тот обиженный подложил что-то в доме… ищи, – пожал плечами ведьмак.
Ефросинья весь дом с лавкой перевернула, потратив на это неделю. Каждый аршин прошла, все вещи пересмотрела, но ничего чужого не нашла. А Ульян всё отмахивается: сама виновата. Есть такие мужики, у которых завсегда бабы повинны.
Она опять к ведьмаку. Ничего не нашла, говорит.
– Не там ищешь, – усмехается тот, – в полу смотри, в стенах, в крыше.
– Как в полу? – испугалась Фроська. – Что же мне, полы ломать? Муж не позволит.
– Ну как хочешь, – засмеялся ведьмак.
Вернулась Ефросинья домой. А тут раз – и всё прекратилось: никто нитки не путает, посуду не бьёт, одежду не портит. Обрадовалась она. Думает: "Вот хорошо, что не послушала ведьмака. Невесть что говорит… Только два рубля жалко, что ему отдала".
Ходит довольная… А у неё ребёночек махонький уже был… Кирька-то.
И вот просыпается однажды, подходит к зыбке, а у сыночка половина головы без волос. Выстриг кто-то.