– «Я лучше всех знал, почему она это сделала. Не потому, что я ее бросил, как шептались одни. Не потому, что дура, как шептались другие. А потому что у нее не осталось больше сил, чтобы снова встать на ноги.
Она всегда верила, что однажды к ней придет Великая любовь и изменит всю ее жизнь. Всю ее пустую и бессмысленную жизнь. Зациклившись на этой мысли, она жила в томительном ожидании.
Почему она покончила с собой? Потому что это была невероятная любовь, самая великая любовь в жизни. И она – так бесславно закончилась. А значит был прав тот, кто сказал, что настоящей любви не существует! Я понимал ее, как никто другой, но я был сильнее, а может я просто больше любил жизнь.
Она была очень слабой и хрупкой. И обыденный конец нашей мечты сломал ее.
Вы можете осуждать ее, хоронить ее за оградой кладбища, но если бы мне разрешили писать ей надгробную эпитафию, я бы не стал оправдывать или осуждать ее, но сказал бы, что она жила ради любви, а что может быть прекраснее?».
Виктор услышал щелчок – вместо одного из шкафов появилась дверь. Он оглянулся на граммофон, но больше пластинок не было. Тогда он встал, оглядел комнату и, после недолгого колебания, отворил дверь и шагнул.
– СССА! – судорожно втянув воздух, как пловец, вынырнувший на поверхность, Виктор очнулся. Какое-то время он просто сидел, осознавая, где он, и что происходит.
Он сидел на продавленной кушетке в окружении клубов сладковатого дыма. На столике рядом с ним пузырился высокий кальян из желтого стекла. На полу лежали циновки, до крошащегося цементного потолка можно было не вставая дотронуться рукой. Помимо его кушетки, в зале стояло как минимум еще штук десять. На некоторых лежали люди, какие-то были пусты. Сохраняя уединение посетителей, вокруг висели занавески из деревянных бус, стучащих друг о друга, когда кто-то заходил.
Сладковатый дым, низкие кушетки, сумасшедшие черные глаза, глядящие в пространство, везде эти глаза, десятки глаз, сотни, тысячи глаз, следящих за ним…
Виктор прижал холодные ладони к загоревшемуся лицу.
Это было его любимое заведение. Здесь царили тишина и покой, не нарушающиеся ни пьяными выкриками, ни брезгливыми ласками продажных женщин. Все эти люди приходили сюда с одной единственной целью – забыться. И порой им это удавалось.
Виктор нащупал рукой дырку на обивке кушетки, ощупал кончиками пальцев истершиеся веревочные волокна, и вдруг понял, насколько они реальны. Насколько это все реально.
И все что было с ним – возвращение в Россию, Кристина, теплоход – все это такой же наркотический обман, как и лодка, плывущая по небу. Он понял, что все эти годы он прожил лишь в своем воспаленном наркотиками воображении. А реальность – его реальность – это кальян, протертая кушетка и отчаяние.