– Ангел, – произнес Виктор.
«Крылья, где крылья?»
И в ту же секунду ангел сел и расправил крылья во всю мощь своей грудной клетки. Глаза его были голубые как небо, они смотрели на него с горечью и насмешкой, но не над Виктором, а над самим собой.
– Как ты оказался здесь? – спросил Виктор у Ангела.
Ангел посмотрел на него, улыбнулся печально и сказал:
– Я ищу дорогу.
– В рай? – спросил Виктор.
– В рай, – кивнул Ангел.
«Как же ему попасть в рай? – подумал Виктор и огляделся.
Вокруг все плыло в белом сверкающем свете, переливалось всеми цветами радуги. Даже зрачки у ангела были не черные, как положено, а ярко зеленые.
– А разве это не рай? – спросил Виктор у Ангела.
Ангел пожал плечами:
– Я поначалу тоже так думал, но кажется нет.
– Почему?
– Потому что я всегда возвращаюсь на землю, – развел руками ангел. Крылья его дрогнули и вдруг прямо из них, прорывая его плоть и окрашивая перья в алый, стали прорастать зеленые стебли. Стебли сплетались друг с другом, на них расцветали и распускались красные как кровь розы. Ангел поднялся, крылья дрогнули и сложились плащом за его спиною, плащом, увитым переплетениями красных роз. Шипы втыкались в его крылья и крупные красные капли текли с них вниз, падая на пол. С каждым шагом Ангела капель становилось все больше и больше, Ангел шел с трудом и Виктору было жаль его.
– Не уходи, – позвал его Виктор. – Не возвращайся!..
Ангел обернулся, золотые кудри, венцом обрамлявшие его прекрасное белоснежное лицо сверкнули на солнце, и он улыбнулся одобряюще, ничего не сказав. И пошел прочь. Виктор долго смотрел ему вслед – пока он не исчез, за розами, разрастающимися все сильнее и сильнее. Они росли отовсюду, застилая весь мир, огромные, красные, раззявленные и отвратительные, как половые губы старухи. Его передернуло от отвращения при виде этих гигантских влажных цветов, и он закрыл глаза, чтобы их не видеть. Но они все равно продолжали расти вокруг, все теснее и теснее, заслоняя весь мир.
И вдруг розы прорезала белая вспышка – из них вылетел голубь, белоснежный как молоко, хлопнул крыльями и розы осыпались маленькими кусочками.
Когда розы исчезли, Виктор вновь оказался в комнате с граммофоном, только на этот раз граммофона-то и не было. Он огляделся, не понимая, зачем он здесь, и вдруг услышал голос:
– Вечер добрый.
Виктор обернулся.
Прислонившись к возникшему на месте стеллажа дверному косяку, стоял давешний священник, только на этот раз вместо рясы на нем был черный кожаный мотоциклетный комбинезон. В руках он держал шлем.
– Добрый, – согласился Виктор.