– Алекс, подожди, остановись! – окликнул её Джон, поднимаясь за нею следом, но княжна не реагировала.
– Телефон…мне нужен телефон…бедная мама моя, она же совсем не переживёт, – говорила в каком-то беспорядочном переборе Александра. Однако Джон подбежал сзади, пытаясь её остановить. Он долго уговаривал её, долго просил остановиться, но Алекс не слушала, и он легонько взял её за запястье, удерживая, но страшный стон вырвался тогда из груди княжны, она отдёрнулась и с новой непонятной решимостью двинулась к двери. Джон пытался удержать её за руки, но, когда понял, что это не поможет, он, не подумав ни о чём, схватил Алекс за талию обеими руками, обхватил её, прижимая к себе, не давая ей боле сдвинуться с места или убежать. Александра извивалась, как только могла, она кричала сначала, но после сил голосу не хватило, и крик её превратился в один большой и беспрерывный жалобный стон.
– Мне нужен телефон…пожалуйста…пустите меня…пожалуйста… – говорила она, устав отмахиваться от Джона, будто вовсе не узнавая его.
– Алекс, пожалуйста, – умолял герцог.
– Моя мама…она…она не переживёт…сжальтесь…пожалуйста…пожалуйста … – она вдруг с новой силой оттолкнулась от герцога, а тот не смог удержать её, – Отпустите меня! – казалось, для Алекс не существовало ничего на свете, кроме этого телефона, исчезло всё, кроме потребности её выбежать из замка и босыми ногами добежать до России, и спасти…Но кого? Спасать-то некого.
Она побежала к двери, которая оказалась уже совсем близко, и сладок казался ей запретный плод, но только дверь была заперта; Александра только рукою стукнула по лакированному дереву и громко, забыв, наверное, что она дворянка, что она девушка воспитанная и находится вне дома своего, громко и отчаянно провыла:
– Я вас ненавижу! Я ненавижу вас! Выпустите! Выпустите! – но силы покинули её, она сползла вниз и, уткнувшись в холодную дверь горячим лбом, заплакала безутешно, задыхаясь, кашляя, лихорадочно и горько.
Глава шестнадцатая.
Александра провела весь оставшийся день, свернувшись в клубок у выхода из комнаты, она не плакала, нет, она лишь растерянно и упрямо вглядывалась в пустоту, и только вечером, когда в зале раздался глухой, ненастойчивый стук по дереву, она раскрыла слабо красные глаза и отняла подбородок от груди. Дверь тотчас же щёлкнула замком и распахнулась, и в залу элегантно пробралась просто, но благородно одетая Адель. Увидев княжну, она немедленно склонилась над нею и протянула Алекс гранёный стакан холодной воды. Александра долго и внимательно разглядывала графиню и вдруг, поймав взгляд её, тихо и твёрдо проговорила: