Первую дверь ему не открыли. Во второй – не пустили на порог: «Спасибо, мы ничего не покупаем». На пороге третьей стоял пьяный мужик, огромный, как шкаф, с таким же огромным крестом на груди. Позади него на полу плакала женщина. Кира вступился бы за неё в другое время, наплевав на закон о декриминализации, как давно наплевал на все другие, но сейчас на кону было слишком много жизней.
В четвёртой послушали, но сказали, что помочь ничем не могут. В пятой послали, обозвав богохульником и пидорасом. В шестой, в седьмой, в восьмой – неудача. К одиннадцатой Кира перестал с порога заявлять о своих намерениях. В тринадцатой ему пригрозили вызвать полицию, если он не перестанет доставать людей. Даже, кажется, потянулись за телефоном – Кира поспешил слинять.
В четырнадцатой он не ждал уже ничего хорошего, но ему открыла юная девушка и взглянула так, что Кира понял – попал.
– Привет.
– Привет?
– Меня зовут Кирилл.
Она смотрела на него, часто-часто моргая светлыми, как пшеница, ресницами. Невысокая, худенькая, в кухонном халате, с волосами под платком, с перепачканными чем-то светлым (тестом?) руками, она напоминала Зою до того, как с ними всё это произошло. Такая же домашняя, очаровательная и милая.
– Найдётся пара минут и гражданская позиция? – откашлявшись, поинтересовался Кира.
– Ксюша.
– Что?
– Меня зовут Ксюша.
– Привет… Ксюша.
Он растерялся. Она смотрела на него так спокойно и доверчиво, будто совсем не боялась, хотя даже самые отпетые смельчаки, давно перестали открывать незнакомцам дверь.
– Ой! – она как будто вдруг что-то поняла, – А я ничего покупать не буду, извини!
– А я не продаю. Я с вестями. Ты ведь знаешь, что происходит…
– Ой! – Ксюша взметнула грязными руками и бросилась в глубину квартиры – на кухню – оставив дверь заманчиво распахнутой. Кира помялся прежде, чем войти. Может, и не стоит. Ксюша эта, конечно, наверняка очень добрая и хорошая, но вряд ли она решит защищать… или нет.
Девушка почти с головой залезла в кухонную печь и достала оттуда противень, на котором в ряд лежали глиняные фигурки животных, грязно-белые, свежеприготовленные.
– Треснули, – пожаловалась Ксюша, – так чего вы хотите, Кирилл? Вы ошиблись дверью?
Кира огляделся. Эти фигурки были везде. Каждая полка, каждая горизонтальная поверхность была заставлена самодельными статуэтками всевозможных животных.
– Нет. Я точно не ошибся.
Девушка улыбнулась ему и села за стол, подвинув к себе кастрюлю с ещё мягкой глиной. Взяла кусок. Начала лепить. Кира осторожно сел напротив.
– Ксения, я к вам с фронта.
– Откуда?