– Я тебе сопли вытирать не собираюсь. Мы на войне.
– И не надо, – сдавленно ответил юноша, – Странно будет. Меня тут… боготворят теперь.
И передернулся. Пегас немного помолчал, и только потом произнес:
– Ну, то, что ты сделал – хреново.
Кира поднял взгляд. Он слышал то, что слышал? Пегас – и не одобряет жестокость?
– Вот вылупился… да хреново, хреново. Нельзя убивать людей. В спину, тем более.
– Но она ведь плохая была…
– А кто из нас хороший? Мы тут все мудаки и делаем хреновые вещи. А те, кто ещё не делал, тому придется. Потому что, блин, выбора… э, пасть заткни. Нет у нас выбора. Нет. И если бы это не сделал ты, то кто-нибудь другой. Или, ещё хуже, вообще бы никто не сделал, и эта фанатичная сука дальше бы мучила твоих друзей.
Кира говорил себе точно также. Поэтому теперь молчал.
– Наши благодарны тебе, и им твои страдания нахер не сдались. Даже если чувствуешь себя последним уродом, – секундой паузы хватило, чтобы Кира вдруг задумался: а сам-то Пегас? Не терзается этим же? – надо держаться. Делать вид, что всё идет по плану.
– Как? – ответа он не ждал – Пегас не отвечает на тупые вопросы, но тот вдруг ухмыльнулся криво.
– Ты ж у нас человек искусства?
Учитывая, что за последние месяцы он рисунки брал в руки реже, чем оружие…
– Вот и следуй заветам старика Есенина, – Пегас ткнул в книгу, – «…когда тебе грустно, казаться улыбчивым и простым, самое высшее в мире искусство»33. Давай. Мы тебя в актовом ждём. Нужно собраться и унести как можно больше, пока солдаты не припёрлись точку отбивать.
А Кира хотел бы унести все эти книги. Но они, скорее всего, сейчас в большей безопасности, чем люди.
– Это Кира.
– Кира!
– Тот, который убил агента ФГК? Он многих спас!
– Извращенцы…
– Заткнись, дебил. Тоже хочешь нож получить?
– И мы ему поможем!
– Ага, ага!
Пегасовцы заполонили школу, как тараканы, и актовый зал, казалось, вот-вот треснет по швам. Пегас действительно привёл целую армию – почти сотню человек, собранных с захваченных прежде станций. Оторвал от дел, свёл всех вместе, чтобы спасти товарищей… он был лучше, чем Кира думал о нём. Он всё держал под контролем и теперь раздавал приказы, снова разделяя эту огромную группу, чтобы они привели ещё больше людей.
– Сорок на Нахимовский, остальных на Коломенскую. Продвигаться только вперед. Прием, – он говорил одновременно с лидерами групп и с радистом другой станции, воткнув в одно ухо наушник, – прием, Каширская. Это Пегас с Варшавки. Каширская, прием. К вам народ на грузовике не приезжал? Ясно, отбой. Продолжайте идти к центру, от кольца ждите новых указаний. Прием, Севастопольская. Это Пегас. К Вам не приезжал грузовик с народом, в основном, женщины или дети? Ах, приезжал. А отправьте к нам Шукшина Бориса, он водителем был. Нет, это безопасно. Его встретят. Отбой. Парни, вы его подхватите. Научите мужика, что бегство – это предательство. Что расслабился, Титов? Теперь второй ищем.