У них десять минут или десять секунд?
По лицу Вадима стекала кровь. На них кричали из мегафонов, велели сдаться, Денису пробило плечо, они пытались дотянуться до пистолета Майкла, но тот лежал слишком далеко, под ногами была кровь, в ушах была кровь, откуда столько крови?! Почти все ещё живы! Кира прижался к ледяной стали, чувствуя, как кровь застилает глаза. Не опускать руки, делать вид, что можешь выстрелить и попасть, не опускать руки, не давать им знать, что у тебя пустая обойма.
– Сзади! Сука!
Взрыв оглушил всех, и Кира схватился за голову, чувствуя, как вспарывают кожу осколки «ежей» и бетона. Всё вокруг рушилось, и пылало, и звенело, и когда Денис закричал, Кира не был уверен, слышит он его или только звон и звук разлетающегося по воздуху металла.
– Надо прорваться!
Верно, надо! Кира бросился за ним, но на него навалились сзади и сгребли его в охапку. Нет, нет, их догнали, только не это! Кира пинался и лягался, он пытался ударить врага прикладом, локтём, кулаком. Прямо на его глазах ещё один взрыв раскидал по сторонам своих и чужих, все упали, и Кира закричал им, чтобы вставали, а врагу закричал, чтобы отпустил, урод! Но не отпустил, потащил, под колени ударился каменный парапет, сильные руки перехватили его поперёк живота и груди, и весь мир вдруг потерялся в тёмном коконе, закрывшим взор.
Вода встретила его неприветливо. На удар об неё прозрачная гладь ответила сильнейшей болью, брызги взметнулись вверх и наполнили глотку леденящим холодом и пламенем. От боли внутри и снаружи в глазах потемнело, Кира отчаянно рванулся вверх, на поверхность, но его снова потянуло: не вниз, не вверх даже – куда-то в сторону. Почему он вообще жив? Сколько там было, метров двадцать?! Кира пытался плыть, пытался плыть хоть куда-то, но не видел перед собой ничего, кроме воды, не слышал, ничего, кроме взрывов и криков там, наверху. Руки скользнули по чему-то твёрдому, и Кира вцепился в это, грудью навалился, кашляя, задыхаясь, ударяясь под водой коленями о жёсткую преграду. Теперь его потянуло вверх, и он схватился за протянутую руку, позволяя вытащить себя, протащить, вжать в пол, похлопать по спине – чтоб откашлялся. Потом ему зажали рот.
Перед глазами была только тьма и алые круги пульса: где он, где все?
– Тише.
Кира узнал этот голос и распаниковался ещё больше: где они, где все, почему они здесь, а они там?! Он откинул руки, попытался оттолкнуть, прийти в себя, оглядеться, но вокруг не было ничего. Только Пегас и кокон его тёмных крыльев, окруживший их.
– Хорош бодаться.
– Где все?!