Таволга уже успел поужинать остатками курицы Агафьи Ивановны и сидя на диване, читал журнал «Охота и охотничье хозяйство». Он назвал нас «шлендалами» и выразил своё удивление по поводу того, что раньше Васильич был домоседом, а теперь его дома не застать. На что старик сказал, что с кем поведёшься. Но сожаления в его словах я не почувствовал.
Пока Васильич стряпал нам ужин, я поинтересовался у Таволги, знает ли он молитву «Отче наш». Он ответил, что конечно, и тут же её прочитал, пояснив, что в детдоме они специально её учили. Гимн Советского Союза и Отче наш! Обязательно! Наизусть.
Потом я спросил его про филина. Таволга рассказал, что действительно на его участке гнездится пара. И однажды он случайно даже набрёл на их гнездо. Из-под гигантской еловой лапы на него вышли три сущности, разного роста и бурого цвета. А на «лице», вокруг светящихся глаз, остатки белой маски. Ювенальный пух ещё не успел полностью замениться на перьевой покров. Если бы не подоспели родители, Таволга так бы и ушёл восвояси в глубокой убеждённости, что черти и лешие существуют. Страшнее ему было только однажды, когда случайно забрёл в закрытую зону дурдома в Кривом Яре. Но об этом он не стал распространяться.
Во мне снова проснулся орнитолог, и я попросил Таволгу отвести меня к гнезду филинов. Он сказал, что там жуткая чаща, он не запомнил точного месторасположения, но после свадьбы готов попробовать. И ещё у него встречное предложение, не мог бы я побыть свидетелем на его свадьбе?
– Да у меня нет костюма, – произнёс я растерянно, – и, вообще, я в кедах?!
– Не боись! – заверил меня Васильич, – по местному обычаю свидетеля одевают в костюм Иванушки-Дурачка. Так что лапти тебе обеспечены.
– Свидетельница кто? Любка? – обратился он к Таволге, и получив подтверждение, уверенно сказал, – Ну вот, Любку чпокнешь.
Таволга метнул в Кукушкина журналом «Охота и охотничье хозяйство».
– А чё? – невинным голосом спросил Васильич. – Народная традиция такая. Свидетель должен чпокнуть свидетельницу. Чтобы жениху с невестой потом сладко жилось.
– Ты давай переставай выдавать себя за народ, – грозно произнёс Таволга. – Если бы каждый свидетель чпокал свидетельницу, как ты нам тут излагаешь, то потом никто бы не брал свидетельниц замуж.
– А никто их и так не берет, – на полном серьёзе заявил Кукушкин. – Вот и мыкаются они безутешные, от свадьбы к свадьбе, от одного свидетеля к другому.
***
На следующее утро началась движуха. Строго к 8 утра Миша привёл с собой трёх бородатых мужиков. И они, во главе с Кукушкиным, отправились на станцию поправлять забор. В это же самое время, появился Михаил (его действительно звали Михаил), бригадир дровосеков. И доложил, что они с бригадой на лесовозе начинают движение вверх. Но так как дорога на станцию заросла, им придётся пробираться с помощью топоров и пил. Я решил присоединиться к команде Васильича. Пока они поправляли забор, выкапывая столбы и тут же вкапывая их глубже, я восстанавливал сигнальную линию. Как мне казалось.