Глава 26. Робинзон Крузо – свободный человек
Всю ночь мне снился один и тот же сон. Инопланетяне захватывают климатическую станцию, а я, хранитель, спокойно сплю, и меня там нет. Я просыпался с чувством вины – чувствовал себя трусом, негодяем и предателем. Но осознав, что это всего лишь сон, снова засыпал. Наглые пришельцы появлялись вновь, а я оставался тем же самым – трусливым и слабым. Опозоренный, я вновь просыпался, давал себе слово, что в следующем раунде я буду отважным и смелым, и снова погружался в сон. Но ничего не получалось изменить в сюжете: инопланетяне снова захватывали станцию, а я опозоренный убегал. Это колесо непрерывно крутилось в моей голове, и я уже боялся спать, и тем более просыпаться. Но тут появился пёс, из пасти которого высовывался язык и шёл пар. Инопланетяне просто присели от его вида и запросили переговоры. Все подробности не сохранились в моем сознании. Но я был представителем Земли, а инопланетяне были похожи на грибы, только в одежде. Пёс в переговорах не участвовал, он учащённо дышал и дрожал от вожделения. Инопланетяне, все как один, дышали в такт с его дыханием. Ритм усиливался, инопланетяне очень торопились достигнуть договорённостей прежде, чем случится всеобщий оргазм или поллюция. Слава богу, мы договорились раньше, и концовки я не видел. Мы договорились, что они отменяют границы, нации и религии на Земле, а взамен я лечу с ними на рассвете, и без обратного билета. Они сказали, что все равно я уже не успею вернуться, потому что лететь далеко. Я согласился. Они спросили: «Неужели тебе здесь никто не дорог?» Я ответил, что дело не в этом. Я просто не хочу длинной старости, и уже готов.
Проснулся я на рассвете и понял, что пора. Я даже не удивился, что Васильич не спит и уже собрал мне в дорогу баскетбольную сумку с едой. Благо вчера были гости, и еды было много. На сумке была нарисована теннисная ракетка, но это никак не отразилось на ее названии.
– Васильич, а я вроде вчера совсем не пил? – спросил я осторожно.
– Не пил, – подтвердил Васильич, – ты пришёл злой и одинокий. Ужинал на кухне, а когда присоединился к вселенскому диспуту, там уже все напились ещё до тебя.
– Васильич, а грибов я случайно вчера не ел? – и я вдруг пронзительно вспомнил Аркадия Октябриновича: его мухоморку, коз, коралловые грибы и медовуху. И мне снова захотелось на Сежу к иволгам и блеску солнца на речной волне. Но куда там. Лето уже стояло в полный рост – время любви прошло и теперь только забота о потомстве. Леса ещё полны жизнью, но без веселья. Птицам не до песен, да и я снова связан по рукам и ногам: какие-то обрывки и целые канаты обязательств.