Но иногда, когда мы с Васильичем, выпивали по рюмке коньяка и сидя на лавочке, решали, не пора ли снова поправить лик Луны на небосводе… Я представлял, как во втором котловане сдвигаются в сторону металлические ворота, на пороге появляются темные фигуры подземных людей. Они утирают пот со лба и закуривают. И потом, как и мы, смотрят на Луну и пускают струйки дыма. Лик Луны в этот момент затуманивается, а я явственно слышу запах табачного дыма.
Глава 27. Короткое замыкание
А потом потекли дни… как капли дождя, похожие друг на друга. Люба регулярно меня навещала. У неё действительно оказался сын от первого брака, второго брака не было, развода, видимо, тоже. Но папа был не местный, по словам Васильича, в глаза его никто не видел и свадьбы тоже. Поэтому все утверждали, что мальчик похож на бабушку, которая в основном и занималась его воспитанием. История была тёмная, и я в неё не лез и подробности не выяснял.
Васильичу было не до меня, он достраивал очередной модуль школы и очень торопился не опоздать к 1 сентября. Проводку в новом корпусе он поручил монтировать мне и был скуп на уговоры: «Если не ты, то кто?». Де-факто я действительно уже давно считался главным энергетиком села. Но так как не мог брать денег с местных за свои услуги, то и они стеснялись меня лишний раз просить. Только когда в качестве главного подрядчика выступал Кукушкин, вот тогда все срасталось. И Васильич готовил нам на ужин очередного цыплёнка или гусёнка в качестве цыплёнка. Старую птицу Кукушкин не брал, говорил, что жестковата на вкус. От мяса млекопитающих он отказывался сразу, зная, что я его не ем, а креветок почему-то никто не предлагал.
Мы приглашали Таволгу с Прекрасной Еленой, обязательно была Люба, пару раз Швиндлерман. Но Васильич категорически отказывался приглашать свою пассию. И это было необъяснимо. А мне так хотелось посмотреть, как они общаются между собой: умудрённый зэковским опытом Кукушкин и загадочная Фиджи.
И только один день августа запомнился мне навсегда. Я возвращался с очередных «проводов» и вдруг увидел, как на окраину села вырулил маленький танк и с бешеной скоростью помчался по главной дороге. Пыль столбом, как в кино! Я стоял на обочине и смотрел, как приближается эта «война». При внимательном рассмотрении танк оказался боевой машиной пехоты. В своё время, на военных сборах, БМП произвела на меня нехорошее впечатление. Мчится машина по полигону действительно красиво, но когда попадаешь в отсек для десанта – две лавочки напротив друг друга, понимаешь, что это консервная банка – братская могила. Хочется быстрее выскочить наружу и с криком «ура» бежать на врага, так больше шансов уцелеть. Говорят, что БМП разрабатывала женщина. Если это правда, то я бы предпочёл умалчивать сей факт. Кстати, БТР не производит такого гнетущего впечатления: нет такой скученности, внутри можно передвигаться, у него куча люков и лючков, я бы назвал его даже уютным. Хотя с военной точки зрения он, наверное, более уязвим? Надо было бы у знакомых ребят-афганцев спросить, хотя я догадываюсь, какой был бы ответ.