– А про коньяк как узнал? – спросил я, протягивая Васильичу налитую рюмку.
– Вся деревня знает, что у Электрощита под землёй хранится стратегический запас коньяка в огромных железных баках.
– И ты в это веришь? – подивился я наивности жизненных воззрений Кукушкина.
– Нет, я не верю. Я пью, – и опрокинул в рот налитую рюмку.
– Так ты, значит, ради коньяка совершил это ночное восхождение, а не ради меня?
Кукушкин побагровел так, что я понял это даже при лунном свете – сейчас гигантская сковорода расколет мне череп. Он уже было схватился за неё, но я заорал: «Гречка, гречка!!!» Вообще-то, я хотел крикнуть: «Шутка! Шутка!» Но «гречка» просто сбила Кукушкина с панталыки.
– Где? – не понял он.
– Под кастрюлькой.
– Кто?
– Гречка!
Он приподнял кастрюлю. Под ней действительно оказалась ещё тёплая гречка. Васильич не понял, как она оказалась в перевёрнутой посуде, но запах приправленной топлёным маслом каши заполнил поляну.
– Давай, накладывай, – снова скомандовал он, – только не переворачивай.
– Не буду, – заверил я, и напряжение было снято.
«Все-таки он псих, и не надо про это забывать», – предупредил я своё эго, снова наполняя рюмки. И, чтобы перевести разговор, я стал интересоваться составом и количеством Жоркиной паствы в деревне. Аккуратно припомнил слова Васильича, о том, что он де первый парень на деревне, а в деревне одни бабки, и после него там уже точно делать нечего. Так кого же тогда окучивает Жора? Жительниц кладбища или постояльцев скотного двора? Васильич нашёл мою шутку снова неуместной, но за сковороду хвататься не стал, поглощённый поглощением гречки. Затем спокойно признал, что слегка преувеличил, что у Жорика тоже все хорошо. Потому что у них разные возрастные и даже весовые категории. Констатировал в Попадалове исторически сложившуюся половую распущенность и даже допустил возможность пересечения различных возрастных категорий. Но он сплетни не любит, поэтому детали обсуждать не собирается.
Я сходил в Жоркино жилище и принёс ещё две бутылки коньяка. Лунный свет отразился в бутылочном стекле и вспыхнул в глазах Васильича. И он мне рассказал историю про единственную любовь Электрощита. Зовут её Галина, и живёт она в Попадалове сразу за школой. Когда и с чего у них началось, никто не знает. Конспирация была полная, никто даже и не подозревал. Но однажды они попались. Галина подвернула ногу на Козьей тропе, ведущей на станцию. Шла ли она к нему, или уже возвращалась, не важно. Её вес не оставил Жорику никаких шансов справиться в одиночку, и ему пришлось обратиться за помощью. Разумных объяснений, что делала Галина на крутом склоне в тёмное время суток, не нашлось. И все пришли к выводу, что она просто изучала жизнь летучих мышей и козодоев.