– Что, снова будете являться по ночам? Не надо! Пусть я лучше останусь в неведении, – категорически отказался я. – А кандидатура Кукушкина на замещение вакантной должности вам не подходит?
– Нет, – отрезал Семён, – у Вольдемара нет Эгрегора.
«Господи! У Кукушкина нет, а у меня есть, а мне-то он зачем?» – подумал я про себя. Но трусливо решил не вникать в подробности и тянуть время, пока не наступит рассвет. А он уже наступал.
– Хорошо, я подумаю, – пообещал я. – Мне надо пообщаться по этому вопросу с Агафьей Ивановной.
Мой ответ устроил Семена. Мы перекинулись с ним ещё парой незначащих фраз. Он начал растворяться в предрассветном сумраке, а я погружаться в сон. Как он исчез в своём чёрном раструбе, я уже не видел. Меня разбудил стук вёдер.
В выпиленное отверстие двери вошла кукла с коромыслом на плече. Благодаря очкам, которые я больше не снимал в эту ночь, я сразу понял, кто это, и притворился спящим. Чуть приоткрыв веки, я видел, как кукла раздулась до нормальных размеров и превратилась в Агафью Ивановну.
– Спишь что ли? – небрежно спросила колдунья. – Ну, спи. А я пойду коз подою.
Она снова уменьшилась до размеров куклы и вышла в отверстие двери. Когда заунывный скрип вёдер удалился, я рванул к двери. Дверь в клеть не была заперта, она просто открывалась в другую сторону. Я выскочил на улицу и полетел к моему любимому Кукушкину. В тот момент я никого не любил сильнее, чем его.
К моему удивлению, старика, несмотря на раннее утро или позднюю ночь, в доме не оказалось. Я удивился, но не расстроился, и завалился на его диван в центральной комнате. Утопив свою голову в подушку, пропахшую махоркой, печным дымом и ещё какой-то дрянью, я почувствовал себя настолько защищённым, что уснул мгновенно и без сновидений. Норма сновидений на эту ночь была и так перевыполнена с лихвой.
Было уже позднее утро, думаю, где-то около десяти, когда Васильич с выпученными глазами и брызгая слюной, затряс меня:
– Ты, что, Чума-Аспид, со старухой сделал? Ты за что её убил?
– Эй, дядя, яблони не тряси, – бормотал я спросонья. – Это не мы. Это Семён.
– Какой, нахрен, Семён?!
– Её Семён. Пролетая над гнездом… – я понял, что излагать свою версию будет слишком долго, а спать так хочется! И сменил тему на философскую. – Убьёшь старуху-процентщицу – станешь главным героем, а если ведьму – тебе перепадут золотые башмачки и попадёшь в красивую сказку.
– В тюрьму ты попадёшь, сказочный герой! – заявил Васильич. – И я вместе с тобой, как подельщик.
– И правильно. Справедливо, – поддержал я его мысль, – нечего было меня в рабство колдунье отдавать.