– Прости же меня, мастер, – попросил Тотмий. – Я признал свою ошибку. Лучше объясни, почему в Египте так распространены подобные статуи? Я много раз видел их, правда, не столь примитивные и маленькие. Хотя, на мой взгляд, примитивность уже есть в кубическом изображении человеческой фигуры. Взять хотя бы статую архитектора Сенмута с принцессой Нефрурой на коленях…
– О, ты знаешь о великом Сенмуте? – удивился Махрос. – Неужели ты интересуешься египетским искусством? Это же не свойственно тебе.
Тотмий решил подыграть мастеру и ответил в том же тоне:
– Да, досточтимый Махрос, несмотря на то, что меня не учат тайнам ремесла, я изредка пополняю свои скудные знания.
Египтянин поджал губы, поняв, что это камень в его огород. Ведь с момента ссоры он так и не начал обещанных занятий с молодым иноземцем. Поэтому тут же постарался изменить ход разговора.
– В первую очередь египетские скульпторы стремились к наибольшей прочности статуи, к предельной простоте формы. Так повелось с древности. Целостность, нерасчлененный блок, уравновешенность композиции – разве это не путь к красоте? И если б ты смог проявить свою наблюдательность, ты бы заметил, что это тоже один из канонических типов скульптуры Египта.
Тотмий сидел спиной с Махросом и не смотрел на него, но не мог удержаться от улыбки, отразившейся даже в его позе и движениях. На его счастье, старый скульптор ничего этого не заметил, иначе не миновать бедному иноземцу новой взбучки.
– Кого изображаешь? – с какой-то непонятной ревностью наконец спросил Махрос, когда Тотмий заканчивал работу над изменением облика копии кубической статуи. Оригинал стоял напротив, и молодой скульптор то и дело поглядывал на него, сверяя с деянием собственных рук.
– Я не знаю, кого я делаю, – не отрываясь от работы, ответил Тотмий, и ему тут же пришлось пожалеть о сказанном.
– Постой-ка, – возмутился египтянин. – А как же ты можешь делать статую человека, не имея на это его согласия?
– О, досточтимый Махрос, – устало сопротивлялся молодой ваятель.– Как я буду искать этого человека, когда его, быть может, не существует в этом мире? Я создаю его облик здесь, сейчас, я сам выбираю, как ему выглядеть…
– Это более, чем странно, – не успокаивался мастер. – Я еще и еще раз должен сказать тебе, что ты – нечестивец, невежа и не имеешь права прикасаться к священному искусству моей страны, пока не проникнешься уважением к его вековым законам.
– Благодарю тебя, мастер, я это уже слышал и давно все осмыслил. Ты совершенно прав. Но скажи, как узнать о внутреннем мире статуи, не соприкоснувшись с нею, не сросшись своей душой с сердцем камня?