Спустя несколько минут Тутмес уже стоял перед фараоном в той комнате, что выходила в сад, где блестел под солнцем прекрасный водоем, и была расписана изображениями зарослей Хапи с птицами и животными, которые словно продолжали зелень и прохладу сада, а тишину помещения нарушало только щебетание птиц в саду.
– О, фараон, – начал Тутмес, кланяясь. – Я знаю, что ты ценишь искусство…
– Да, почтенный Тутмес, – степенно отвечал Эхнатон, неподвижно сидя на золоченом троне.
– Тогда я сообщу тебе, что привело меня сюда в знойный час отдохновения, – ваятель с поклоном сложил руки на груди. – Мне поручено передать тебе подарок от одного искусного мастера.
– Кто он?
– О, могущественный, он молод и ты не слышал о нем, потому что он всему научился сам.
– Он неуч? – удивился Эхнатон. – Но ты назвал его мастером?
– Да, мой фараон. Вели вынести сюда его работу, и ты поймешь, что я не ошибся.
Эхнатон молча кивнул, с некоторым недоверием глядя на начальника скульпторов, который в это время быстро вышел из комнаты и тотчас вернулся. За ним вошел темнокожий слуга, в руках которого был какой-то предмет, громоздкий и легкий одновременно. Фараон сделал знак, чтобы слуга приблизился. Тот поставил предмет почти у самых ног повелителя и, совершив целую серию церемониальных поклонов, удалился.
Эхнатон взглянул на то, что внес слуга, и уже не смог оторваться. Его внимание полностью поглотило чудесное кресло, составленное из цилиндрических гладко отшлифованных веточек, хитросплетение которых представляло загадку и главную прелесть работы Халосета. Они переплетались, создавая неповторимые фигуры строгой симметрии. Верхняя часть кресла не была высокой, так что сидящий не смог бы прислониться затылком к спинке, но это не нарушало общей гармонии. Ручки кресла, гладкие и удобные, выточенные по форме руки и локтя, переходили в нижнюю, самую удивительную часть трона. Она казалась головоломкой, блистающей свежо и радостно, как гладь бассейна, и излучала тепло души своего создателя.
Глаза фараона загорелись тем наивным восторженным блеском, какой бывает у ребенка.
– Что это? – завороженный, спросил он, не смея оторваться от стоящего перед ним предмета.
– Это трон, повелитель, – степенно ответил Тутмес.
– Трон? – удивленно переспросил фараон.
– Да. И хотя он не покрыт золотом и драгоценными инкрустациями, его место в твоем дворце! – молвил Тутмес.
– Ты верно сказал, – Эхнатон все еще не сводил глаз с подарка. – И если существуют другие троны, блистающие позолотой, то этот, простой деревянный – настоящий фараон среди них. Кто создатель того чуда? Я не знаю при дворе ни одного мастера, который был бы способен так тонко работать с деревом. Этот человек настоящий ювелир по дереву, как ты – по камню.