– Благодарю, владыка, – ваятель сдержанно поклонился.
– Но дерево требует совсем иной техники, чем камень, не так ли?
– Да, фараон.
– Неужели этот человек сему научился сам, презрев опыт мастеров?
– О, повелитель, – начал Тутмес. – Он хотел познать секреты ваяния и однажды осмелился просить об этом кого-то из именитых скульпторов, но получил отказ.
– Мне знакомо это, – перебил Эхнатон. – Нищие стремятся вверх, как ростки к солнцу, уповая на чье-то милосердие, и получив помощь, добиваются богатства и признания. Но дети их, выросшие в достатке, забывают о том, что есть кто-то, кому так же нелегко, как когда-то было их отцам. Ты слышал, достославный Тутмес, что рожденный крестьянином должен подчиниться своей судьбе и обрабатывать землю всю жизнь?
– Слышал.
– А говорят, что ваятелем может стать лишь тот, кто родился в семье скульптора. Про таких думают, что они иначе видят краски мира и слышат звуки природы. Согласен ли ты с этим?
– Мне трудно говорить, мой фараон, потому что мой отец был рыбаком. Я жил на берегу моря и мечтал найти человека, который научил бы меня делать из глины живые лица людей. Наверное, дело в тебе самом, а не в окружении. И еще я не поддерживаю тех, кто определяет возраст, при котором рано или поздно учиться. Главное, усердие и способности человека. Например, этот юноша, что прислал тебе трон, только видел со стороны, как работают мастера.
– Покажи мне его, – велел Эхнатон.
Повинуясь словам фараона, Тутмес вышел прочь и вскоре ввел в комнату оробевшего молодого человека, взглядом скользящего по диковинным росписям стен, и увидев фараона, и вовсе окоченевшего от благоговения.
– Вот этот юноша, – смиренно сказал ваятель, отходя в сторону.
Халосет дернулся следом, словно боясь остаться без надежного защитника, но нашел в себе силы остаться на месте. Эхнатон рассматривал вошедшего, и морщины на лбу и вокруг глаз расправлялись; это означало, что молодой человек ему нравился. Халосет же чувствовал себя неловко в чужой одежде, одолженной у Тутмеса, и боялся показаться смешным.
– Кто ты? – прозвучал вопрос фараона.
– Халосет, – отвечал юноша, краснея до ушей, что было не слишком заметно под густым загаром, но сам он ощущал, как пылают щеки.
– Ты сделал это? – Эхнатон жестом руки показал на трон.
– О да, несравненный владыка!
– Как удалось тебе создать столь совершенную вещь? Много ли ты сделал ей подобных?
– Ни одной, – Халосет опустил глаза, Эхнатон с Тутмесом переглянулись, ваятель пожал плечами на немой вопрос фараона. – Это моя первая работа, и я хочу подарить ее тебе, повелитель Египта!