Юноша сразу понял, чего хочет царица, низко поклонился и, взглянув на Амонхотепа, неподвижно и настороженно следившего за происходящим, сделал мимолетное движение, после чего раздался щелчок, и один из браслетов оказался у Тотмия на ладони. Царица и фараон переглянулись. Юноша освободил и второе запястье Нефру и замер в поклоне, держа перед ней раскрытые браслеты, каждый из которых состоял из четырех пластинок, скрепленных между собой. Царица одарила юношу милостивой улыбкой и взяла украшения из его рук, в то время как Амонхотеп недоверчиво смотрел на него сверху вниз.
– Как твое имя? – наконец вымолвил фараон.
– Он назвался Тутмеем, – быстро ответила Нефру.
Молодой человек повернулся к повелителю и поклонился ему:
– Тотмий.
Амонхотеп жестом велел ему приблизиться, и юноша исполнил приказ фараона.
Тот долго, как когда-то Ну-от-хаби, вглядывался в лицо молодого человека, прежде чем обратился к супруге:
– Если он окажется способным к скульптуре, я бы оставил его при дворе, ведь ты этого хочешь? В его взоре я вижу ум.
– О, мой божественный! – радостно вскричала Нефру. – Я счастлива, что мы одного мнения об этом человеке.
– Я даю неделю, чтобы ты проявил свои способности и знания, – впрямую глядя на Тотмия, сказал фараон. – Но понял ли ты, что я тебе сказал?
Нефру лукаво посмотрела на супруга и подошла к иноземцу. Жестами она показала движение солнца, восходящего и скрывающегося за горизонтом; сделав это семь раз, подтвердила эту цифру, загнув семь пальцев, потом изобразила работу Тотмия в мастерской и спросила жестом, понял ли ее собеседник. Молодой человек кивнул в ответ, но показал на пальцах цифру «пять». Нефру оглянулась на Амонхотепа.
– Он просит пять дней вместо семи, – пояснила она, пожимая плечами.
– Его молодости свойственна самоуверенность, – сдержанно ответил фараон.
– Неужели молодость – порок? – укоризненно заметила царица – Ведь юноша наверняка ровесник твоей супруге, о божественный!
– Хорошо, – смягчился Амонхотеп. – Пусть работает, сколько хочет, но потом я сам буду смотреть на то, что он сделает.
Нефру показала Тотмию ладонь с растопыренными пятью пальцами и кивнула. Тотмий в ответ поклонился, совсем по-китайски.
Дни шли за днями. Вставало солнце. В густых ветвях сада щебетали просыпающиеся птицы, а Тотмий работал в мастерской Махроса и ничего вокруг не замечал. Наступило утро пятого дня; свет начинал проникать во внутренние помещения дворца, павильона и других построек, расположенных на территории резиденции, а Тотмий продолжал работать при свете двух факелов, расположенных по обе стороны от него. В городе уже вовсю гомонили простолюдины, в оазисах трудились крестьяне, на пустынных землях рабы и бедняки рыли каналы. Солнце поднималось к зениту.