У любого, даже самого сильного человека есть предел выносливости, за которым – полное выгорание. Но сначала накатывает невыносимая усталость. У многих эта усталость уже наступила. В школе каратэ больше не было улыбок и шуток, желания поддержать друг друга, помочь, приободрить. Недолгая пора всеобщего единения, последовавшая за получением черных поясов, осталась в прошлом, словно сладкий сон в японском саду камней с мостиками, сакурами, поющими птицами и журчащими ручьями. Недосягаемый восточный сад оказался иллюзией. Одни мертвые камни. Пустой каменный сад.
Пока было светло, тренировки проходили не только в спортзале, но и на зеленом поле стадиона, это скрашивало печальную действительность – теплые осенние вечера были ласковыми, мягкими. Да и падать на пружинящий травяной ковер было приятно. Хуже всего стало, когда на землю упали холода. Темнело рано, промозглый ветер забирался даже под тяжелые кимоно и студил разгоряченные тела. А эксперименты Учителя продолжались, словно он вконец решил сделать из своих учеников непобедимых ниндзя.
Ася на всю жизнь запомнила бег в сумерках, сквозь перепаханный бороздами лес, в котором росли чахлые сосенки. Нижние сучья, на уровне глаз, были сухими, острыми, торчали во все стороны. Глубокие борозды затопила высохшая хвоя, ноги проваливались в них, словно в болотистую почву. В лесу сумерки казались вязкими, сучья сливались с темнотой. Асе, с ее плохим зрением, приходилось особенно тяжко, и она бежала сквозь лес, прикрыв локтем лицо, чтобы не напороться на сук. Больше всего она боялась даже не за глаза, а за то, чтобы не вывихнуть ногу. И снова отчаянно молилась: «Отче наш, спаси рабу твою неразумную… Что я здесь делаю? Куда меня снова несет?» В тот раз обошлось без травм, словно несуществующий господь снова спас, отжимания на кулаках на ровном месте стали самым долгожданным событием. В другой раз Учитель заставил учеников бежать по краю высокого обрыва спиной назад. Достаточно было оступиться, чтобы навсегда остаться внизу, на острых валунах. К счастью, никто не оступился – ученики бежали медленно, осторожно. И снова Ася задавала себе этот вопрос: «Зачем? Ну, зачем это все нужно? Может, он сошел с ума?»
Тренировки стали по-настоящему опасными. Казалось, постоянная балансировка на грани дозволенного вот-вот закончится катастрофой, постоянное ожидание этой катастрофы было невыносимым. Но господь (или кто?) и тут отвел беду. Асины тренировки закончились надолго, когда ее, разгоряченную продолжительным бегом по лесу, продул холодный северный ветер. Она слегла с жесточайшим бронхитом. Через неделю, ослабевшая и совершенно измученная кашлем, она едва приплелась к началу тренировки и сказала Учителю, что не будет ходить еще неделю, пока не поправится. Силу уже не было.