В то воскресное утро, несмотря на конец ноября, было тепло. Ася, одетая в легкую курточку, которая не закрывала шеи, неторопливо шла в сторону профессорской квартиры с законченными главами диссертации. В центре города было пустынно, прохожие еще не заполнили улицы. Вдруг она увидела, что навстречу ей, в метрах пятидесяти, поднялся со скамейки высокий парень и уверенно направился в ее сторону. Ася обрадовалась: «Кажется, знакомый. Интересно, на кого он похож?» – и начала близоруко всматриваться. Парень напоминал одного из новичков, посещавших школу каратэ. Но разглядеть его было невозможно: низко надвинутая бейсболка оставляла открытым только тяжелый квадратный подбородок.
За три метра до женщины парень ускорил шаг и, толкнув ее плечом, загрёб пятерней золотую цепочку с кулоном, отработанным движением сдернул с шеи и побежал прочь. Ася ахнула, схватилась за шею и оглянулась – тот уже сворачивал за угол, а видевшая происшедшее пожилая женщина с пустым мусорным ведром покачала головой и поспешила скрыться во дворе. У Аси появилось ощущение, будто ее раздели догола и оставили стоять посреди улицы, в центре города. И тут же выплыл предательский вопрос: «А как же каратэ? Где твоя реакция, где чувство противника?» Ответ был прост: «Нет никакого каратэ! Ты просто слепая наивная дура, которая два года занималась в спортзале никому не нужной ерундой. Ты ведь даже догнать его не сможешь!»
Ася не в состоянии была продолжить свой путь к профессору, потому что этот акт насилия – расчетливый и жестокий – свел на нет всё, чему она училась так долго, во что она пыталась верить. И дело было даже не в стоимости украшений, а в том, что отныне ей предстояло с этим жить – когда вот так, посреди города могут ограбить, унизить и даже убить. И никакое каратэ не спасет. «Ну что ж, – горестно подумала она, – на нет и суда нет. Будем действовать другими способами». И, резко развернувшись на каблуках, Ася пошла туда, где, по ее предположению, должна была быть полиция. Она совершенно не верила в разумность принятого решения. Но надо было хоть что-то сделать и успокоить обиженную душу: столько раз за свои тридцать четыре года Ася была обманута и обворована продавцами, ворами в троллейбусах и автобусах! В этот раз действительно нужно было что-то предпринять, потому что этот раз показался ей последним.
Как ни странно, патруль нашелся быстро – его вызвал по рации водитель служебной машины у городского исполкома. С патрулем приехали какие-то милицейские начальники, записали приметы преступника, передали по рации во все районные отделы. И как же была удивлена Ася, когда выяснилось, что она – двадцать пятая жертва грабителя, но первая по счету, решившаяся требовать правосудия. Она написала заявление – от отчаяния и бессилия, не веря себе и, тем более, не веря равнодушному прыщавому милиционеру…