И тут вмешался Болван:
– Г-госпожа А-а-асся! Не мешайте мужскому р-разговору… – он проговорил это с издевкой.
Ася ничего не ответила, швырнула букет на капот, схватила Болвана за шиворот грязной рубахи и поволокла прочь из двора. Потеряв опору под ногами, проситель судорожно стал хватать руками воздух. Он не мог понять, что за сила так неумолимо влечет его от благодетеля и совершенно растерялся. Ася, не чувствуя тяжести семидесятикилограммового тела, дотащила алкоголика до открытой калитки и с силой вытолкнула вон. Он зацепился ногами за невысокий порожек, крутанулся вокруг своей оси и, словно куль с мукой, грохнулся на асфальт спиной, ударившись при этом затылком о бордюр. Что-то смачно чавкнуло внутри его черепной коробки. Он замер, закатив глаза. Ася застыла над лежащим ничком Болваном и подумала: «Ну, все, я его убила». В затылок ей тяжело дышал Глеб, совершенно потерявший дар речи, он тупо разглядывал безжизненное тело. Вдруг пальцы Вована сжались, он пошевелился, поднял голову и непонимающе уставился на супружескую чету. Сфокусировав взгляд на Асе, он как можно быстрее перевернулся на бок, тяжело поднялся и, не оглядываясь, нетвердой походкой потрусил прочь. «Значит, он умрет ночью, – подумала Ася. – От такого удара не выживают».
Болван не умер и даже в очередной раз прекратил пить – неплохо подработал, приоделся, привел себя в порядок. Денег у Глеба он больше не просил, его супругу обходил десятой дорогой. Это был хороший исход, но будет ли таким же благополучным завершение конфликта в следующий раз, когда кто-нибудь попадется Асе под горячую руку? Ася поняла, что пришло время ей себя как-то спасать, потому что неуправляемая сила, сидящая внутри нее, словно джин в бутылке, могла натворить много бед.
Она купила абонемент в тренажерный зал и снова стала усиленно заниматься – упражнялась с железным ломиком, приседала со штангой, отжималась на кулаках, качала ноги и пресс. Мужчины и молодые ребята посмеивались над ней, слишком напряженным было ее лицо во время всех этих манипуляций с железом. Но Ася мало обращала на кого-либо внимания, даже не пытаясь что-либо объяснять. Она была больна и всеми силами пыталась эту болезнь из своего тела изгнать. К счастью, усиленные занятия с тяжелым металлом уже через месяц тренировок уравновесили ее физическую нестабильность, добавили привычные дозы адреналина, заставили тело работать и освободили мысли от кошмаров. Физически стало легче.
А через время хлынула тоска. Зеленая, ноющая, необыкновенно тягучая, неотступная. Это была тоска по Учителю, спортзалу, ребятам. Она с отчаянием думала о том, что уже никогда не будет стоять в строю в своем белом кимоно, подвязанном черным поясом, никогда не почувствует себя в братстве, которое давало силу, гордость, ощущение сопричастности к тайне, пусть и обманчивое. И, если, находясь в школе каратэ, она всего лишь сомневалась в своих целях, то теперь окончательно исчез смысл жизни. Страшнее всего было то, что со временем она стала терять накопленную силу, которая покидала ее тело каждый день по капле, истекала, словно кровь из незаживающей раны, и только скучные занятия в тренажерном зале как-то еще поддерживали тонус.