А вот парная работа с Ритой ей по-прежнему не давалась. Удары Риты были острыми и болезненными, словно уколы шпаги, она не жалела своей силы, Ася начинала теряться, суетилась, напрягалась, лихорадочно отбивалась, боясь ощутить крепость ее кулаков. Каждый из партнеров старался доказать, что способен на лучшее. Было впечатление, что потоки энергии, идущие с обеих сторон, создавали беспорядочное пространство, в котором между двумя учениками росла и множилась опасность, заставлявшая биться сердце и деревенеть руки. Результатом становились выбитые пальцы, синяки на скулах, неприятные попадания в печень или солнечное сплетение. У самой Аси уже через несколько месяцев были травмированы три пальца на правой руке. И все же Ася тянулась к такому взаимодействию, пытаясь выработать спокойствие перед встречей с противником. Но получалось плохо – чем больше она старалась, тем хуже был результат. И тогда она уединялась где-нибудь в углу спортзала, снова и снова отрабатывая удары и блоки по воздуху, – в надежде на то, что когда-нибудь ее тело постигнет науку боя в совершенстве, а напуганный разум перестанет ему мешать.
По большому счету, она все-таки заняла собственное место в спортзале, перестала обращать внимание на окружающих, поставила перед собой четкие цели и упрямо шла к их осуществлению, отрабатывая технику каратэ до автоматизма. И в этом ей никто не мешал. Старшие, привыкнув к тому, что она занимается постоянно, стали относиться к ней спокойно, как к своей, с младшими учениками она практически не общалась, так и оставшись где-то между группами. Такое независимое положение ее вполне устраивало.
В обычной жизни, вне спортзала, наоборот, все стало неопределенным – время тянулось медленно, рутинные дни томительно перетекали друг в друга, радости не было. Последний вечерний разговор, когда Глеб предложил Асе помощь, стал своеобразным пределом, за которым их отношения вступили в период настороженного противостояния. Глеб никак не мог смириться с мыслью, что его слабая, во всех отношениях уязвимая жена уже несколько месяцев
занимается таким неженским видом боевых искусств – каратэ. И если учесть то, что Асе теперь было недосуг вникать в дела супруга, он, чувствовал себя обделенным вниманием. Но упрекнуть жену было не в чем – она по-прежнему ответственно выполняла домашние обязанности, работала, занималась воспитанием сыновей. К тому же, он в глубине души завидовал Асе, не ожидая найти в ней такой целеустремленности. Сам он с этого непростого пути малодушно сошел, объясняя свой уход недостатком времени.