Ася отшатнулась, ее лицо побелело:
– Вот как ты обо мне думаешь?
– Да на хрена мне это надо? Ненормальная…
Он швырнул в сердцах бутерброд – да так, что кусочки колбасы шлепнулись на стол, выскочил в прихожую, быстро обулся и хлопнул дверью. Ася так и осталась сидеть перед недопитым чаем – удивленная, оскорбленная, недоумевающая…
Скандал с мужем возымел обратное действие – вместо всепоглощающего чувства вины Асю захлестнула глухая обида. Глеб мог бы поговорить с ней, предложить какой-то вариант, спросить, чего она хочет сама. Именно на такой разговор она рассчитывала. Но он не только не поддержал, но и грубо указал на ее место. Вот как? Она никто? Содержанка? Значит, по его мнению, у нее не должно быть своих интересов? Логически выходило, что да. Она действительно ничего не зарабатывала, и попытка работать в бизнесе закончилась провалом. Но ее замужнее положение изначально предполагало зависимость – карьеру должен был в их семье делать кто-то один, двое детей требовали постоянного внимания, и Глеб должен был это понимать. Получается, ухаживать за детьми, убирать дом и готовить еду было равнозначно обслуживанию. Она превратилась в служанку без права голоса.
Будь Ася не такой образованной, думающей, она бы сдалась – аргументы ее мужа о деньгах казались неоспоримыми. Он действительно оплачивал ее занятия, и Ася уже целый год не просила у него денег для себя лично – лишь бы тренироваться. Это было похоже на своеобразное наказание: ни косметики, ни одежды, ни маленьких милых сувениров. Полный аскетизм. Это было унизительно, но каратэ оказалось важнее. И Ася терпела. Терпела, пока Глеб не унизил ее окончательно. Развестись? Смешно. Это ей не по силам. Идти некуда, поддержки от отца не будет, детей Глеб заберет и устроит такие гадости, которые ей не пережить. Ну что же, пусть будет развод, но по-другому. Она уже год идет по этому пути, и до сих пор ей удавалось настоять на своем. Значит, надо идти и дальше.
Ася сделала свой выбор в пользу Учителя и все вечера стала проводить в спортивном зале, с шести вечера до начала одиннадцатого. По большому счету, это было неправильно, можно было найти компромисс, ходить хотя бы не каждый день. Но Ася не захотела. Она чувствовала, что принятое решение дает ей возможность отстоять свои маленькие интересы, на которые Глебу было наплевать. Этот факт заставил ее стать упрямой и пойти на конфликт. В конце концов, ей уже за тридцать, и не развлечений она требовала, а всего лишь признания собственной значимости. С Глебом она разговаривать перестала. Утром молча готовила ему завтрак, провожала на работу. С мальчишками проблем не было – они оба учились во вторую смену, и до обеда она помогала им делать уроки. Приходили домой они сами, школа располагалась близко.