– Понятно? Попробуй теперь ты, – остановился у камеры Андре, поднял руку, раскрутил волосы, встряхнул головой – и снова на подиуме появилась прелестная хрупкая девушка, с пухлыми мягкими губами и нежной линией шеи.
Иван откашлялся, сконцентрировался… встал спиной к Андре – лишь бы не отвлекаться! – и попробовал точно так же развернуть плечи, расслабиться и пойти вперед свободной мужской походкой.
Он использовал всю свою силу воли, чтобы отключить мозг и оставить только одну мысль: он идет. По подиуму.
Надо дойти до конца и повернуть.
Не напрягаться.
Не опускать голову.
Не кривиться.
Не сбиваться с внутреннего ритма и темпа.
Руки в карманы.
Не отвлекаться.
Дошел.
Остановился, шаг в сторону – как показывал Андре – поворот, немножко запаздывает голова, словно он продолжает смотреть на публику через плечо.
Пошел обратно. Теперь – к Андре.
Он стоит у камеры, пристукивает в такт Ивановым шагам ногой в сапоге, кивает головой.
Идем, идем, не сбиваемся.
Какой он длинный, черт возьми, этот подиум!
Так и заносит куда-нибудь влево или вправо, того и гляди шаги станут неровными… но нет. Выучка ГИТИСа и шесть лет в театре, где каждый день на сцене надо было думать о плавности движений, где иногда приходилось танцевать, где иногда он с удовольствием занимался в классе у станка – тело все это помнило. Помнило и выдало.
– Отлично, Ваня! – Андре даже в ладоши захлопал, когда Иван дошел до него, – ты прирожденная модель! Ты сразу уловил все, что я тебе показал! У тебя получается этак лениво, небрежно и при этом повелительно. Как тигр, обманчиво безразлично гуляющий вокруг антилопы. Просто здорово! Непринужденно, без напряженности! Если ты точно так же пройдешься на репетиции перед Джерматти, тебе обеспечена работа у него и в следующем показе! Ты просто молодец!
Парень чмокнул Ивана в щеку, а тот смотрел на него, все еще не в силах сбросить впечатление от увиденного мужчины – как там сказал сам Андре? Как тигр, безразлично гуляющий вокруг антилопы? Сам Андре тоже был тем самым обманчиво ленивым тигром, и теперь у Ивана раздваивалось сознание: он снова видел перед собой Андре воздушного, красивого, женственного, но в памяти тавром отпечатались эти уходящие по подиуму плечи уверенного в себе мужчины.
– Что с тобой? – наконец, Андре перестал нахваливать Ивановы заслуги и обратил внимание, что Иван молча смотрит на него.
– Можно я спрошу… вот то, что ты показал на подиуме… это и есть – настоящий ты?
Андре посерьезнел.
– Ах, вот оно в чем дело… Да, это мужчина Андре Митчелл. Он появляется на подиуме, для мужских костюмов. Послушай… я не играю с тобой, Ваня. На подиуме я могу быть женщиной, могу быть мужчиной. Могу быть брутальным самцом, могу быть воздушной балериной. Но это – на подиуме. А в жизни я такой, какого ты видел все эти дни. Мне бы не пришло в голову спрашивать у тебя, не носишь ли ты в обычной жизни тот ошейник из спектакля, где ты играешь римского легионера, понимаешь? Это – роль. Настоящего меня ты видел все эти четыре дня. Все остальное – утрированно, и для подиума. Я ответил на твой вопрос?