Андре, наверное, все же решил пощадить Ивана и не сразу делать его добычей жаждущих скандалов журналистов, потому что закончил весьма целомудренно, снова ловко свернув на рабочие вопросы:
– На самом деле, Иван очень талантливый фотохудожник и актер, и в Нью-Йорке у нас запланировано очень много совместной работы – и на показах, и в студии. Иван обладает правами на все мои фотографии. Также, я полагаю, он проявит себя и как модель. Джентльмены, рекомендую вам получше его запомнить – вы теперь часто будете слышать его имя! Спасибо!
Андре слегка махнул рукой, и корреспондентка поняла этот жест: она тут же повернулась лицом к камере и застрекотала, для какого канала работал какой корреспондент, и с кем именно была беседа. Имя Ивана она повторила достаточно точно, хотя и почти неузнаваемо для русского уха: И’фан Ко’фал. Иван оказался в ее интерпретации каким-то то ли сербом, то ли чехом… Андре равнодушно отвернулся от продолжавших стоять вокруг фотографов, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена, и потянулся к мобильному телефону. Иван последовал его примеру, укладывая фотоаппарат, который он все еще держал в руках, в сумку.
– Прости, что слегка пошутил, – тихо сказал ему Андре, – я должен был подпустить хотя бы какого-то перчика. Иначе завтра бы про тебя забыли. А тебе сейчас нужна реклама.
– Спасибо, – откашлялся, наконец, мужчина, – все нормально.
– Угу. Ты забыл, что я сидел, уперевшись в тебя плечом, и прекрасно ощутил, как ты дернулся. Кстати, почему тебе так не понравились мои манеры?
– Это было так заметно? – смутился Иван.
– Мне – да. Ты весь как будто закаменел и стал испускать негативные волны. Не удивляйся, это мой «специальный» голос. Для журналистов. Я же андрогин. Это часть имиджа, я должен шокировать, я должен быть эпатажным, у меня не может быть обычного голоса и мужских манер, понимаешь?
– Понимаю, – облегченно улыбнулся ему Иван и покосился через плечо, – слушай… почти все уже рассосались. Я хочу тебя немножко пофотографировать здесь, в зеркалах. Мне нравится, как отражается свет, и …
– Хорошо, только не сейчас. Твой визажист уже полчаса стоит неподалеку и умоляюще смотрит на тебя щенячьими глазами. Ему нужно попробовать визаж и прическу, а ты рассиживаешься со мной и даешь всякие интервью… Давай мы отпустим мальчика домой, закончим репетицию, а потом я буду полностью в твоем распоряжении, ладно? Пока ты будешь на гриме, я тоже покажу лицо визажисту…
– Прости, я такой дурак! Надо было мне сразу сказать, что еще куча дел. Я почему-то думал, что все уже закончено.