Приняв на грудь полкружки самогона или водки, Смоленский ударялся в воспоминания о светской жизни в Петербурге, о пьяных вечеринках и волочениях за дамами. Захмелев, выходил из своего укрытия и шёл к солдатам в поисках развлечений. Он уже не мог сдерживать себя, поскольку серая окопная жизнь ему опостылела, а изменить в ней что-то коренным образом не хватало ни сил, ни воли, ни мужества.
Что будет потом, когда Марк вернётся обратно в свой полк, но уже в чине прапорщика? Не следует питать наивной надежды, что отношение поручика к нему сразу изменится, станет пусть не дружеским, то хотя бы терпимым. Скорее, наоборот. Завидев на плечах неотёсанного мужика блестящие погоны прапорщика, он ещё больше рассвирепеет, ещё больше будет оскорблять его, воротить нос при встрече, а все гадости станут более изощрёнными.
Переживания Марка длились недолго. Через неделю австрийцы пошли в наступление, и Марк, отбиваясь от нападавших, получил тяжёлое ранение. Видимо, стать прапорщиком ему было просто не суждено.
…Марк пахал до сумерек, остановившись лишь однажды, чтобы дать передышку волам. И всё время, вглядываясь в бегущий вал вывороченной земли, он будто переворачивал страницы последних лет своей жизни.
Неожиданная встреча с начальником ГПУ вывела Марка из равновесия. Она словно кончиком ножа безжалостно сделала надрез на едва затянувшейся ране, заставив эту рану вновь кровоточить.
Всего лишь год село жило в относительном благополучии, и Марку стало казаться, что все невзгоды позади. Чёрным пятном в памяти отложилась продразвёрстка «военного коммунизма». Словно огромная метла тогда прошлась по амбарам крестьян. Продотряды, созданные из рабочих Луганска, зверствовали, выскребая зерно до блеска досок.
Лето 1921 года было засушливым, зерновые сгорели. Урожай составил лишь небольшую часть от обычного, и даже эти крохи крестьянам не удалось отстоять.
Зимой начался голод. Многие семьи не выжили, умерли от истощения. Семья Ярошенко чудом избежала такой участи. Семейство чудом спас дед Трифон. Ему случайно удалось подслушать разговор одного из членов продотряда о готовящейся облаве.
Всю ночь дед с Марком рыли глубокую яму в углу коровника. Загрузив туда более половины запасов зерна, они закидали яму соломой, присыпали метровым слоем земли и навалили сверху большую кучу навоза. Потом тщательно убрали все следы своей работы. Остатки зерна оставили лежать на видном месте.
Наутро к ним нагрянули активисты. Они располагали сведениями о примерном количестве зерна и муки каждого единоличника.