Загоруйко не посчитал нужным отвечать на вопрос. Он гневно сверкнул глазами и решительно шагнул мимо Марка. Жёстким, злобным голосом скомандовал:
– Приступайте! Обыщите каждый метр, обшарьте каждый угол! Зерно спрятано, факт! Найдите мне его!
Пять агитаторов шустро распределили территорию двора между собой, принялись искать зерно. Эти люди были приезжими, не из местных. Делалось это из опасения мести со стороны озлобленных крестьян. Никто из них не хотел задаром отдавать хлеб. Те, у кого начисто выметали амбары, нередко расправлялись с особо ретивыми членами продотрядов. Подкарауливали и убивали.
Обыск продолжался несколько часов. Всё это время Марк и дед Трифон стояли в стороне в полном молчании, невозмутимо наблюдали за «работой» активистов. Были вскрыты полы в доме, штыками винтовок истыкана и исковеркана вся земля вокруг, в нескольких местах продырявлены стены. Негодуя от явной неудачи, представители рабочего класса со злорадством изъяли из амбара почти всё хранящееся на виду зерно, оставив, в насмешку, небольшую кучку в несколько пудов.
Через неделю они снова пришли в дом Ярошенко. На этот раз на рассвете, надеясь, по всей вероятности, застать хозяев за вскрытием тайника, и вновь искали припрятанное зерно.
Через час ушли ни с чем.
Чтобы прожить зиму, Марк ополовинил поголовье живности, часть мяса продал на Беловодском рынке, остальное ушло на пропитание. Голод 1921 года прошёл мимо их двора.
Продразвёрстка продолжилась и в последующие годы. И в последующие два года Марк с дедом утаивали свой хлеб, используя имеющийся тайник. И если бы они так не поступали, пришлось было ликвидировать всю скотину. А что потом? Что сталось бы с их семьёй, когда закончилось мясо? Тут и сомневаться не приходилось: он со своими домочадцами пополнили бы ряды бедняков, пришлось бы наниматься на любую работу, чтобы прокормиться и не умереть с голоду.
С началом действия НЭП – новой экономической политики страны советов – напряжение на селе несколько поутихло. Марк даже начал строить планы на будущее. Каждому единоличнику теперь был известен размер налога, его можно был выплачивать продуктами или деньгами. О величине налога становилось известно уже весной. Марку в это время и в голову не приходило, что через несколько лет жизнь на селе круто изменится, а сам он вместе с семьёй будет выслан в глухой таёжный посёлок Шайтан на Урале.
…Он шёл за плугом и размышлял, как поступит с урожаем этой осенью. Подсчитывал в уме, сколько зерна и муки нужно будет оставить для себя, а сколько можно будет продать, и как потом поступить с вырученными деньгами.