Сложно сказать, кто больше получил удовольствия, так как незаметно для себя я растворился в ней.
Однозначно нам обоим было хорошо.
И всё же потом, когда она лежала у меня на плече, приводя дыхание в порядок, она расплакалась. Я не останавливал этот всплеск эмоций, только прижимал к себе и ласково гладил по голове и спине. Кто я такой, чтобы лишать её радости очищения? Она держалась год, чтобы выплакаться вволю. Год! А может дольше?
– Мне надо умыться, – Татьяна явно нехотя стала подниматься на локтях и, мазнув губами по моей скуле, отвела глаза.
Не согласиться было трудно: тушь почти вся размазалась.
Нетвёрдой походкой она прошла в ванную, сначала заперлась, но потом, поняв нелепость такого поступка, открыла замок.
Её долго не было, и я только гадал, как хорошо, наверно, быть в ванной столько, сколько тебе хочется, а не сколько надо, когда тебя никто не окликает и не просит освободить помещение.
И всё же я вошёл к ней. Татьяна стояла под струями горячей воды в душевой кабине и чуть не засыпала, прислонившись лбом к стене.
Она не стала останавливать меня, когда я открыл дверцу. Не уверен, что мои шаги были ей слышны.
Я вошёл и обнял её сзади, крепко прижимая к себе, поцеловал в круглое плечо. Допускаю, что стороны это наверно выглядело дёшево и театрально, но это было так, как я того хотел. А меня никто не смеет назвать дешёвкой.
Секс в душе явно был ей в новинку, поэтому я был максимально деликатен.
– Мне пора, – выдохнула она, уткнувшись мне в грудь после того, как пришла в себя.
– Хорошо, – кивнул я, убирая мокрые волосы с её плеч.
Волосы высушены феном, немудрёное серое платье надето на свою хозяйку, молния застёгнута, такси вызвано мной. За дверью номера она коротко обняла меня за плечи и сказала: "Спасибо! Огромное тебе спасибо!".
Я не стал провожать её, это было запрещено правилами, поэтому наше прощание прошло у лестницы вниз. Громкая музыка и визги женщин вернули её в реальность, но она теперь не боялась этого. Татьяна была спокойна, немного смущена. На часах было 3.36, когда мы вышли из номера. Несмотря на то, что сертификат позволял остаться на всю ночь, ей явно претила мысль оставаться здесь дольше.
Я был уверен, что больше не увижу эту странную гостью.
Иногда я думал о ней, вспоминая среди вереницы дней и людей, особенно искренний румянец и красивую улыбку.