Против воли Соня задрала голову и уставилась на свои окна. Ей показалось, или штора шевельнулась?
«Ну и пусть видит! – с неожиданной злостью подумала она, крепче вцепляясь в руку Эдика и прижимаясь к нему. – Сам не знает, что хочет!»
– Давай, я за, – согласилась она. – Я как раз в такой одежде, что не жалко.
– А потом пойдем ко мне, одежду придется сразу закинуть в стирку, – подхватил Эдик с хитрой ухмылкой. – И я просто понятия не имею, чем можно заняться голыми в квартире, пока всё не постирается и не высохнет!
Соня шлепнула его по руке и тоже улыбнулась. Он шутил. Потому как всерьез раздеваться донага в присутствии друг друга они не решались. Не при свете дня. И дело вовсе не в стеснительности, от которой Соня давно избавилась, а Эдик и вовсе не страдал. Было страшно видеть, как далеко уже распространились пятна у них обоих.
Они едва успели сделать пару шагов, как у Эдика зазвонил телефон. Он взял трубку, и лукавая улыбка, с которой он продолжал смотреть на Соню, медленно сползла с его лица.
– Суббота уходит, – отрывисто произнес он. – Едем к нему.
– Уже? – испугалась Соня, но послушно побежала за Эдиком, который вырвался вперед, торопясь к автобусной остановке. Суббота жил в другом конце города, и пешком они могли просто не успеть.
– Я просто думала, он всегда будет, – добавила она, когда они уселись в салоне автобуса. – Не в смысле совсем всегда, ну ты понимаешь.
– Ага, – Эдик уставился в окно. – Я думал, все кальмары уйдут, а Суббота останется. Вот прямо уверен был на все сто.
Ехать было недолго, минут пятнадцать, и Соня могла только радоваться этому. Потому как неловкое молчание, установившееся между ними, её тяготило. Она пару раз намеревалась заговорить, но не могла придумать достойную тему, так и ехали молча.
У дома Влада собрались уже почти все кальмары, некоторые лица показались Соне незнакомыми. Ну да они с Эдиком давно не ходили вместе с остальными, а заражения не перестали случаться от того, что все узнали больше, чем требовалось.
Невдалеке маячили и пара полицейских, благоразумно не приближаясь к толпе зараженных, и о чем-то тихо переговариваясь по рации. Кальмары на них не обращали никакого внимания. Все смотрели только на Влада, и Соня не была исключением.
Она еще никогда не видела кого-то полностью фиолетового, и теперь ей было страшно. И глаз отвести от Субботы не было никакой возможности. Почему-то она была уверена, что темнеет только кожа, и совсем не ожидала увидеть Влада, напоминавшего скорее объемную тень самого себя. И лишь крошечное светлое пятнышко на белке правого глаза говорило о том, что это живой человек. Соне отвернулась, чтобы выкинуть из головы взгляд умирающего Субботы, но это не помогло. Глаза – вот что оказалось самым страшным. Налитые темно-фиолетовым цветом, они казались почти черными и блестящими. На человека Суббота больше не походил.