– Ты сошел с ума! – воскликнула Юлиана. – Тебя раздавит, как жука! Ты задохнешься! Ты не найдешь пути!
– Юлиана, не истери, – поморщился он. – Путь только один – наверх.
– Она права, – отозвалась я. – Тебе нельзя идти.
Он бросил на меня возмущенный взгляд.
– Это единственная возможность показать спасателям, где мы, и спастись!
– Не спорю, – кивнула я. – Это единственный путь, но пройдешь его не ты.
Я стянула шаль и невольно поежилась. Дрова подходили к концу, в доме стало холодно.
– Пойду я.
– Ни за что! – заорал он. – Не пущу! Даже не думай об этом!
Я подошла ближе и нежно прикоснулась ладонью к его щеке.
– Ты слишком тяжелый и большой. Снег затвердел, но не до такой степени, чтобы удержать взрослого мужчину. А меня удержит.
– Мари, ты не понимаешь!
– Прекрасно понимаю и ты должен меня понять. Этот путь только для меня. Иной меня…
Самуэль на миг зажмурился, а когда посмотрел на меня снова, я едва не утонула в его чувствах: беспомощность, страх, отчаяние… Понимание того, что я права – убивало его.
– Я должна идти, любимый. Самое большое что ты можешь сделать, это не мешать.
– Пообещай, что выживешь, – прошептал он.
– Обещаю.
– Тогда иди.
Он резко наклонился и поцеловал в губы. Поцелуй был жестким и горьким, как полынь.
– Пойдем наверх, оттуда выбраться будет удобнее.
– Пойдем.
На втором этаже стекла уже не было, осколки лежали в углу. Кроме того, Самуэль успел выкопать в толще снега небольшой лаз. Он шел под углом к дому, но не вертикально вверх. В таком случае даже я, будучи в облике лисицы, не смогла бы взобраться.
– Пора, – прошептала я.
– Пора.
Сняв одежду, я сосредоточилась и позволила телу совершить оборот. Самуэль обвязал вокруг туловища кусок ткани со спрятанной внутри запиской. Уставшая от безделья лисица, с радостью полезла в окошко. Объяснять ей ничего не надо было, она, итак, знала, что делать. Работая передними лапами, копала нору в снегу.
Вначале работа шла быстро, но потом снег стал тверже, а сил меньше. Я легла, приоткрыв пасть, жадно дыша скудным на кислород воздухом. Чем дальше удалялась от дом, тем становилось темнее и страшнее. Снег гудел, свистел, дышал. Его слои двигались. Иной раз казалось, что вот-вот я наткнусь на пустоту и провалюсь, останусь в снежной могиле навсегда. В такие моменты я закрывала глаза и тихонько попискивала. А потом заставляла себя снова копать.
Когда сил уже не осталось, лапы были сбиты в кровь, а от нехватки кислорода стала кружиться голова, я едва не сдалась. Ведь так просто лечь на снег, прикрыть лапами глаза и уснуть. Смерть милосердна, она заберет быстро, не оставив ни боли, ни сожалений, ничего. И, возможно, я вновь перенесусь обратно в родной мир, встречу маму, отца, сестренку…