Утро началось рано. Мы быстро позавтракали остатками ужина. Найри убежала на работу, а я осталась дома. Перво-наперво, пока все остальные были заняты делами, подготовила свою шерсть.
– Кэра Весалина, разрешите мне связать кое-что для вас? – спросила я. – Думаю, вам сразу станет легче.
Мать Найри грустно посмотрела на меня.
– Деточка, вряд ли мне что-то поможет. Уже и доктор приходил, и бабка-шептунья… увы… говорят, суставы у меня будут болеть до самой смерти.
– Но все же?
– Попробуй, раз хочется. Не поможет мне, так вдруг кому другому подойдет.
Я принялась за работу. Вязала так быстро, как только могла. Старалась не отвлекаться, только вечером помогла Ризману приготовить ужин.
От меня не требовалось красоты и изящества, только удобство и целебные свойства, поэтому я взяла самую обычную серую некрашеную пряжу и добавила свою шерсть.
К тому времени, как пришла Найри, чулки были готовы.
– Чулочки?! – воскликнула она. – Какие необычные, вроде простенькие, а рыжие вкрапления так и играют. Где взяла рыжую шерсть? У нас такой не было.
– Нашла, – я потупила взор.
Было стыдно, но сказать, что шерсть моя, я не могла.
– Нашла так нашла, – не стала допытываться Найри. – А кому они? На продажу?
– Нет. Это для кэры Весалины. Пусть на ночь наденет.
Мать Найри приняла подарок с улыбкой.
– Какие теплые! Мягонькие! Так и просятся на ноги!
– Так и наденьте.
Найри помогла матери надеть чулки, а потом мы дружно ужинали. Сегодня девушка была весела: день прошел спокойно, к ней больше никто не приставал. А еще кэр Мород, булочник, отдал ей часть непроданного товара. Теперь пирожков нам хватит на два дня.
Утро началось шумно.
– Найри, доченька! – воскликнула кэра Весалина. – Я нынче проспала все ночь!
– Мама! – ахнула девушка. – Ты уверена?!
– Конечно! Иногда я по нескольку раз на ночь просыпаюсь. А иногда, и вовсе, не могу сомкнуть глаз. Сегодня же спала, как младенец. Болей не было!
– Но как?!
– Не знаю, Найри… хотя, погоди. Мари, деточка, ты спишь?! Проснись, пожалуйста!
Открыла глаза. Я была рада, что кэре полегчало, но вот от объяснений, хотела бы уйти.
– Да, кэра, уже проснулась, – я поднялась с лавки, потянулась, взглянула на мать Найри. – Что случилось?
Она протягивала ко мне руки.
– Ты волшебница, деточка! Благодаря твоим чулочкам, мои ноги не болят! Я уже и забыла, каково это – не чувствовать боли! Дай я тебя расцелую!
Пришлось встать с лавки и подойти, иначе кэра могла просто-напросто упасть с печи от захлестнувших ее чувств.
– Спасибо, дорогая! – она обняла и поцеловала в обе щеки. – Я вечная твоя должница.