– Кулон? – оживилась Хелла. – А что за кулон, помнишь?
– Черный такой. Неприятный. Вот вспоминаю и мурашки по спине.
– Черный, значит, – протянула старуха, а потом злобно добавила. – Питра, ты опять за свое?!
Толстушка дрогнула и затравленно посмотрела на нее.
– Хелла, я…
– Не ври мне, Питра! – прикрикнула старуха. – Я все равно узнаю.
– Я…я взяла. Простите!
Щеки женщины стали свекольного цвета, губы задрожали. Она душераздирающе всхлипнула и зарыдала.
– Верни кружево, дуреха.
– Не могу…
– Продала, значит? – констатировала Хелла.
– Продала!
– Где деньги?
Женщина зарыдала еще горче.
– И денег, значит, тоже нет! – всплеснула руками Хелла. Тут уж зарыдала и несчастная обворованная Сарима. – Неужто опять своему хахалю Рывану отдала?!
Питра прижала ладони к лицу и мелко-мелко задрожала.
– Ой, дура ты, дура.
– Люблю я его!
– А он тебя?! Из-за него, козла, сюда попала, вовек из лап Мошано не выбраться! Теперь вот у своих крысятничать начала, да и еще и под личиной. Что дальше, Питра?
– Он ждет меня, ты ничего не понимаешь, Хелла! И за сыном приглядывает!
– Так уж и ждет. Поди ко всем встречным кэрам под юбки залез. А Юркай твой вечно грязный, сопливый, да тощий, будто кот помойный. Разве ж это присмотр?!
Питра ревела, размазывая сопли и слезы по лицу.
– В общем, так, милая. Взяла чужое, отдашь свое. Пошьешь, накопишь, сама продашь, деньги Сариме отдашь. Чтобы монета в монету.
Толстушка закивала.
– И еще. Бить мы тебя не будем, что уж тут, но наказать надо. Снимай кулон.
– Что?! – ахнула Питра, даже рыдать перестала. – Ни за что!
– Питра…, – многозначительно протянула старуха. Толстушка вздрогнула и полезла за ворот платья. Вынула кулон, грустно на него посмотрела и сняла.
– Держи, только ведь и вы без меня им пользоваться не сможете.
– Ничего, потерпим. Да, девочки?
Мастерицы дружно закивали. Обиженная Сарима еще и поддакнула. Затем старуха посмотрела на меня.
– Что ж, новенькая, прости. Не таи обиду. Не со зла мы. Жизнь здесь несладкая, сама скоро поймешь. Как можем, так себя и защищаем.
– И вы простите, кэры. Не хотела я, чтобы так наше знакомство началось. Не по-людски…
– Ладно, забыли. Иди спать, завтра будет тяжелый день.
Мастерицы разом как-то погрустнели. Разошлись по своим углам, разделись и легли. Пришлось лечь и мне.
Утро наступило рано. Я, промучившись полночи, только-только уснула, но уже нужно было вставать. Мастерицы спешно приводили себя в порядок, бегали в ванную комнату, переругивались, топали, гремели и шуршали. В небольшой комнате все звуки, казалось, усиливались, концентрировались рядом со мной. Захочешь, не поспишь.